Тэннер хлебнул пива, видимо заливая последние уколы совести.
— Хочешь? — Он протянул ей бутылку. — Или принести тебе похолоднее?
— Я не хочу пива, спасибо.
Тэннер сделал еще один глоток.
— Между прочим, ты выглядишь прекрасно.
— Прекрасно для человека, пережившего рак?
— Да нет, просто прекрасно.
— Что же, спасибо.
— Ты будешь делать реконструкцию, когда выздоровеешь?
— Я уже выздоровела.
— Но, я так понимаю, еще надо немного подождать…
Джо убрала руки с груди и выпрямилась:
— Пусть все остается как есть. Я теперь свободна от сисек и совершенно не желаю получать новые.
Тэннер слегка улыбнулся, полагая, что ее шутка продиктована горечью потери.
— Конечно, я понимаю, почему ты не хочешь восстанавливать грудь. — Он старался говорить проникновенно. — Слава богу, твоей маме поставили диагноз как раз вовремя, чтобы успеть тебя спасти. — Он снова хрустнул шеей. — Я имею в виду…
— Я знаю, что ты имеешь в виду, и ты прав. Мама и сама так сказала. В двадцать четыре года никто по доброй воле не делает маммографию. Если бы мама не заболела и у нее не обнаружили генную мутацию, то и у меня рак не выявили бы на ранней стадии.
— Надеюсь, тебя это не обидит, но я знаю… мне сказали, что ты потребовала удалить все это… все женские органы.
— Почему же все? Матку врачи оставили, да и мозг почти не трогали.
В этот раз Тэннер не улыбнулся в ответ на ее натянутую шутку.
— Может быть, не стоило так торопиться?
Скорее всего, он выражал мнение преподавателей и аспирантов, которые наверняка сплетничали о болезни Джо в перерывах между лекциями.
— Моя бабушка и тетя по материнской линии умерли от рака яичников еще до сорока пяти лет, — сказала она. — Я не хотела жить с такой бомбой замедленного действия внутри.
— Но ты заморозила свои яйцеклетки?
— Зачем? Чтобы передать по наследству раковый ген?
— О, я не подумал об этом. Ну а как гормоны?
— При чем тут гормоны?
— Ну… если удалили яичники, разве у тебя не наступила менопауза?
Он совершенно точно обсуждал ее медицинские проблемы с друзьями. Вряд ли раньше он хоть раз в жизни произносил слово «менопауза».
— Я на заместительной гормональной терапии, — коротко ответила Джо.
— И как ты, нормально?
Джо ужасно захотелось врезать ему по яйцам, но, пожалуй, такое поведение трудно было бы расценить как нормальное. Вместо этого она сказала нейтральным тоном:
— У меня все прекрасно.
Тэннер покивал, запрокинул голову и вылил в горло остатки пива.
— Как зовут ту актрису? — Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя. — Ну, у нее еще тоже обнаружили раковый ген, и она удалила сиськи и все остальное. А потом сделала реконструкцию, и говорят, они выглядят прекрасно… как настоящие…
— У нее прекрасные сиськи, потому что у нее полно денег, и она может кроить собственное тело, как пожелает. К тому же у нее и рака-то не было. И ей удалось сохранить для реконструкции соски и кожу на груди, понятно?
Тэннер наконец набрался смелости и взглянул на грудь Джо:
— Может, когда-нибудь и ты тоже…
— Нет! Отстань уже от меня! Я довольна тем, как выгляжу. Ты понимаешь, Тэннер? Ты способен смотреть на меня как на здорового человека, а?
— Черт, прости, Джо… Я не хотел…
— Отправляйся обратно к Карли. И прекратите уже притворяться, что вы не вместе. Вы не оскорбите моих чувств, потому что их давно нет! — Джо повернулась и бросилась в темноту, наполненную стрекотом сверчков и кузнечиков. Не разбирая дороги, она углублялась все дальше и дальше в спасительную тьму и пришла в себя только у ручья. Присев рядом с темной водой, Джо провела руками по мокрым щекам. Она и не заметила, что плачет.
— Джо?
Она обернулась. В лунном свете девочка снова показалась ей призрачным эльфом, появившимся из дупла старого ореха.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Нет, конечно, все хорошо, — сказала Джо, вытирая лицо.
— А мне кажется, вы говорите неправду.
Они замолчали, слушая, как Мишка шумно лакает воду из ручья.
— Урса, ты должна…
— Да, знаю. Я ухожу.
— Ты отправишься домой?
Девочка отвинтила крышку и подняла банку в воздух. Один за другим светляки устремились на волю, образовав в темном лесу причудливое созвездие. Урса закрыла банку и протянула ее Джо.
