– Попробуй сдвинуть кофейную чашку, – попросил Мэтт.
Она попыталась.
– Не могу, мистер Райт. Изо всех сил стараюсь, и ничего. Я бы все для вас сделала, да вот не выходит.
– Ничего страшного, – улыбнулся он. – Я просто хотел посмотреть, сможешь ли ты.
Следующим номером программы был коктейль-холл с музыкальным автоматом и танцплощадкой. Эбби пригубила заказанный Мэттом напиток, поморщилась и больше не стала пить.
Танцевала она легко и грациозно на своих шпильках. Доставая благодаря им Мэтту до подбородка, она прислонилась головой к его плечу, закрыла глаза. Мэтт тоже на время расслабился, позволив себе после вкусного обеда насладиться танцем с красивой девушкой, но Эбби, похоже, пребывала в каком-то персональном раю, куда пробралась украдкой и боялась вымолвить слово, чтобы чары не рухнули.
По дороге домой она один-единственный раз прервала молчание:
– В городе всегда так живут?
– Только те, у кого много денег.
– И не надо, – кивнула Эбби. – Каждый день так не должно быть.
Подъехав к хижине, Мэтт достал с заднего сиденья свою покупку.
– Что это?
– Разверни.
Она поднесла черные кружева к лунному свету и прошептала, блестя глазами:
– Подождите здесь минуточку, хорошо?
– Ладно. – Мэтт, ненавидя себя, закурил на веранде.
– Заходите, мистер Райт, – вскоре позвала Эбби.
Он открыл дверь и застыл на пороге. Эбби при свете одинокой керосиновой лампы, аккуратно сложив на стуле все новое, просвечивала сквозь пеньюар бело-розовой наготой. Она стояла, потупив глаза, щеки ее пылали.
В следующий миг она легко подбежала к Мэтту, обняла его за шею, крепко поцеловала в губы.
– Как еще девушке отблагодарить мужчину за такой чудесный день? За подарки, за обед и за танцы. Вы были такой милый – не думала я, что со мной такое может случиться. И ничего в этом нет плохого, если кто тебе по-настоящему нравится, вот как вы. Я рада, что вы из меня красавицу сделали. Если я смогу сделать вас счастливым хоть ненадолго…
Мэтт с гнетущим чувством снял ее руки со своей шеи.
– Ты не поняла, извини. Произошло досадное недоразумение… не знаю, простишь ли ты. Все эти вещи, и пеньюар тоже, предназначены для другой девушки, для моей невесты. Размер у вас одинаковый, вот я и подумал…
Больше говорить ничего не понадобилось. Эбби съежилась, как маленькая девочка, получившая в момент наивысшей радости пощечину от того, кому доверяла.
– Ничего, – пролепетала она. – Спасибо, что дали поверить, будто это все для меня. Никогда этот день не забуду.
Она ушла на свою занавешенную койку и прорыдала всю ночь. Мэтт тоже не спал, хотя плакала она тихо и ему приходилось напрягаться, чтобы услышать.
С завтраком произошло что-то непонятное – все будто бы то же самое, а вкус не тот. Мэтт жевал машинально, избегая смотреть на Эбби. Это было нетрудно: она как будто стала еще меньше и не поднимала глаз от стола. Платье на ней было старое, бумазейное, косметику она отмыла с лица, даже белокурые волосы словно померкли.
Мэтт, несколько раз открыв рот, откашлялся и спросил:
– А где твоя новая сковородка?
Она впервые взглянула на него затуманенными глазами.
– Убрала. Отдать вам?
– Нет, я просто так спросил.
Молчание снова опустилось на них, как мокрое одеяло. Пока Эбби убирала со стола и мыла посуду, Мэтт без передышки курил.
– Хотите, чтобы я снова вещи двигала? – спросила она, закончив. – Сегодня хорошо должно получиться.
Мэтт впервые заметил, что все новые покупки завернуты и сложены в угол.
– Откуда ты знаешь, что я хочу этого?
– Просто чувствую.
– Но ты не против?
– Нет, с чего бы. – Она села на стул. – Вот, глядите.
Стол между ними взлетел, покружился, постоял на одной ножке и грохнулся набок.
– Что ощущаешь? Можешь ли контролировать свою силу? Целенаправленно действовала или случайно?
– Я вроде как рукой его двигала, но не знала, что дальше сделаю.
– Поставь его снова, как было. – Стол дернулся. – Не спеши, понемножку. Да, вот так, подержи его в воздухе, а потом опусти. – Стол легко, как перышко, встал на пол всеми четырьмя ножками. – Запомни свои ощущения и подними его вот досюда…
Через час Эбби научилась по желанию поднимать стол на дюйм или запускать, как ракету, под потолок. Заставляла его балансировать на одной ножке и крутиться волчком.
