"Китайское чудо" вызвано тем, что его руководство смогло воплотить в жизнь примерно ту же политику, которую должен был (и вполне серьезно собирался!) взять на вооружение Советский Союз в начале 80-х годов. Удалось бы — вместо "китайской модели" и "китайского чуда" сегодня говорили бы "советская модель" и "советское чудо", а уровень развития нашей страны был бы намного выше китайского, ибо стартовые позиции несоизмеримы. Но даже развитие СССР годовыми темпами в 4%, как это было в первой половине 60-х, ставило бы нас на высочайшее место в мире. А что бы было, если не Гайдар и Чубайс определили по американской указке все важнейшие элементы экономической и финансовой политики, политики развала, а на ведущих государственных должностях были бы люди другого склада, патриотичные и высокоталантливые? А они есть у нас. Не будем их перечислять сейчас.
Увы: в силу разных причин это не удалось. И сегодня стремительное возвышение и укрепление Китая вызывает вполне понятные опасения.
ПОПЫТКИ РАЗРУШИТЬ ПАРТНЕРСТВО ТЩЕТНЫ
Стремительно пустеющий, нищающий и скатывающийся едва ли не в хаос бунта Дальний Восток (в котором уже появились вполне реальные партизаны, вызвавшие бесхитростным лозунгом "Бей ментов" сочувствие едва ли не всей России) представляет собой все более зияющий вакуум по соседству со страной, численность безработных в которой почти вдвое превышает численность всего населения России. А легко вспомнить, что именно курс Гайдара-Чубайса с либерализацией цен и приватизацией сделал жизнь обычного русского гражданина в Сибири и на Дальнем Востоке практически невыносимой.
Простое сопоставление строго логичной и созидательной политики китайского руководства, которое занимается не спекуляциями, а развитием своей страны, за коррупцию расстреливает, а не назначает на высокие должности, не уничтожает доставшуюся ему от предков единую энергосистему, а создает ее практически на пустом месте, — вызывает вполне понятный и обоснованный ужас у американских адептов.
Развитие Китая — не только страшное обвинение в адрес российского руководства. Это еще и фактор страха: если сосед растет и крепнет, а твоя страна деградирует на глазах — опасения вполне понятны. Особенно если обратить внимание на практическое уничтожение российской армии, боеспособность которой существует, по-видимому, только в официальном бреду, — и на настоящее, а не фиктивное перевооружение армии китайской.
Эти понятные страхи активно раздувают западные пропагандисты и российские либеральные подпевалы. Страх представителей развитых стран понятен: Россия остается стратегическим партнером Китая, что при всех рисках существенно повышает устойчивость обеих стран при любой интенсивности "глобальной турбулентности". Мир расходится на макрорегионы — и при продолжении жестко антироссийского курса Запада отталкиваемая от Европы Россия может перестать балансировать между двумя мирами и занять роль "надежного тыла" Китая. Это укрепит основного стратегического противника США — и, учитывая их собственные проблемы, может существенно ухудшить их положение.
Поэтому подрыв российско-китайских отношений, возбуждение в России страха перед "желтой угрозой" и враждебности к Китаю представляется вполне логичным элементом глобальной конкуренции США против Китая.
И мы видим, что эти настроения растут. И мы видим рост китайского влияния в России, подкрепляющий эти настроения.
Однако китайское влияние в России всегда, практически при любых обстоятельствах будет слабее западного: так устроена наша цивилизация, наша культура. Кроме того, влияние США имеет тотально разрушительную силу для русского социума, внедряясь и меняя само "ядро" нашей цивилизации. И это ежедневно делается через американизированное телевидение, американизированное образование и, наконец, через государственное внедрение американских постулатов "политической корректности" и "толерантности", давно уже называемой в силу ее разлагающего влияния "толерастией". В то же самое время китайское влияние практически не затрагивает наших встроенных и имманентных нам цивилизационных характеристик. Недаром еще Александр Невский сделал выбор в пользу взаимодействия с Ордой в противовес европейской католической экспансии, — а близкие нам народы, сделавшие противоположный выбор, предпочтя союз с Западом (или оказавшиеся не в силах сопротивляться ему), утратили своеобразие и самостоятельность, а в ряде случаев и просто перестали существовать.
