Удивительно, но, возможно, некий дух космоса сопровождал нашу маленькую группу на обратном пути в редакцию. Машина буквально пролетела через Москву, забитую пробками, и уже через 25 минут мы уже сидели за редакционным столом, с благодарностью и белой завистью вспоминая людей, несмотря на все трудности, создающих и удерживающих дорогу из России в Космос.
Владимир Рыбаков. Николай Иванович, хотелось бы узнать ваше мнение о том, как менялось отношение к космосу со стороны государства, общества в течение последних 15 лет?
Николай Зеленщиков.
Последние 15-20 лет наша Корпорация проводила работы по пяти серьезным темам: многоразовой космической системе "Энергия-Буран", пилотируемому орбитальному комплексу "Мир", Международной космической станции (МКС), ранее называемой "Альфа", проекту "Морской старт" и спутнику связи "Ямал". Два последних проекта осуществлялись по контрактам на коммерческой основе, и роль государства заключалась, с одной стороны, в предоставлении государственных гарантий, с другой, как ни странно, — в противодействии ряда государственных учреждений развертыванию этих работ, хотя средств на эти работы государство не выделяло. По этим двум проектам было достаточно публикаций, и я не буду останавливаться на них в нашем разговоре. Скажу только одно: оба проекта успешно реализованы. По проекту "Морской старт" осуществлено 8 успешных запусков космических аппаратов, а спутник связи "Ямал", созданный на базе новейших технологий, четвертый год успешно эксплуатируется на геостационарной орбите. По первым же трем темам заказчиком выступало государство. По "Энергии-Буран" сначала заказчиком было Министерство обороны СССР, затем Министерство общего машиностроения (МОМ), по "Миру" — также МОМ, а по МКС заказчиком является Росавиакосмос.
Отношение к космонавтике со стороны государства можно проследить по трем вышеперечисленным темам. Оно определяется прежде всего тем, как относятся первые лица государства — президент, председатель правительства, его заместители, министры — к решению возникающих вопросов, к выполнению ими же принятых постановлений и решений, кто лично и персонально отвечает за состояние и развитие ракетно-космической промышленности в стране. А от этого зависит и финансирование, которое выделяется на отрасль в целом и отдельные проекты и направления работ. Я даже не могу вспомнить всех вице-премьеров и заместителей председателя правительства, которые "курировали" ракетно-космическую промышленность, а не отвечали за нее. За последние десять лет нами руководили: М. Малей, Ю. Скоков, Г. Хижа, О. Лобов, О. Сосковец, А. Большаков, В. Каданников, В. Булгак, Б. Немцов, Ю. Маслюков, И. Клебанов. Они менялись даже быстрее, чем менялись правительства в России. И с кого из них и что сегодня можно спросить? В советские времена за оборонный комплекс, куда входила ракетно-космическая промышленность, отвечал секретарь ЦК КПСС. Это был всегда авторитетный, уважаемый человек, всю жизнь проработавший в оборонной промышленности (например, в США это вице-президент). Под стать секретарям были и министры. Разве можно сравнить Сергея Александровича Афанасьева, бывшего министра общего машиностроения, с любым из вышеперечисленных вице-премьеров или министров, за исключением, может быть, только Маслюкова, по уровню компетентности и ответственности. Афанасьев начинал свою работу на нашем заводе, и последние 9 лет своей жизни работал консультантом президента корпорации. Он отвечал вместе с министром среднего машиностроения Ефимом Павловичем Славским за создание ракетно-ядерного щита страны. Как после министров общего машиностроения С. Афанасьева, О. Бакланова, В. Догужиева, обеспечивших создание и запуск системы "Энергия-Буран", министром был назначен Титкин Александр Алексеевич, до этого никому не известный в нашей отрасли, прославившийся только тем, что на перестроечной волне поддерживал Ельцина?
Но вернемся к поставленному вопросу и рассмотрим трагическую судьбу программы "Энергия-Буран", над которой корпорация работала с 1976 года в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совмина СССР. В то время было противостояние двух систем, двух супердержав, и для обеспечения паритета ставилась задача создать систему, не уступающую по своим характеристикам американскому кораблю "Шаттл", но обладающую более широкими возможностями. И это было достигнуто за счет более гибкой схемы этого комплекса. В нашем проекте ракета-носитель "Энергия" являлась как самостоятельным универсальным средством, способным выводить любую полезную нагрузку массой до ста тонн, в частности, многоразовый корабль "Буран", на промежуточную орбиту искусственного спутника Земли (ИСЗ). Создание ракеты-носителя "Энергия" и корабля "Буран" явилось самой масштабной программой в истории отечественной космонавтики (аналогичная программа реализована только в США — это программа "Спейс-Шаттл"). Кооперация исполнителей насчитывала 1206 предприятий и организаций, почти 100 министерств и ведомств СССР, были задействованы крупнейшие научные и производственные центры России, Украины, Белоруссии, Узбекистана и других республик. Значительные ресурсы вкладывались в дооснащение и реконструкцию ведущих заводов, объектов испытательной базы. Годовой объем выделяемого на всю программу финансирования достиг в 1985 году 1,3 млрд. руб., что было эквивалентно примерно 1,2 млрд. долл. США. Наша организация была головной по программе в целом и отвечала за техническую реализацию и координацию распределения выделяемого финансирования. На средства, выделяемые МОМом, мы заключали договора с организациями промышленности. Сегодня же мы, как головная организация, не имеем таких прав, а, следовательно, и экономических рычагов управления работой кооперацией, и это в условиях развивающейся рыночной экономики России.
