В кабинете Рахматовой, где стены и потолок исчерчены трещинами от частых землетрясений, рядом с тяжелым бюстом вождя мирового пролетариата висит портрет Гарвардского выпускника, религиозного лидера Ага-хана. Сама хозяйка ведет себя как набожная исмаилитка. Всеобщее почитание этого человека вполне понятно. Именно он является основным кормильцем населения Памира, ежегодно вкладывая в это дело около 27 млн долларов США. Он же занимается строительством миниэлектростанций на бурных речках Бадахшана, финансирует образовательные программы. Впрочем, вкладываемые в развитие Памира суммы не кажутся фантастическими, если учесть, что годовой оборот предприятий, принадлежащих главе исмаилитов, значительно превышает 600 млн. долларов. Эта сумма, для сравнения, несколько превышает величину валового национального продукта соседнего Афганистана.
Гостеприимные работники хукумата угощают нас ширчаем -местным блюдом, составляющим основу современной памирской кулинарии. Рецепт его прост: черный чай смешивается с молоком, добавляются растительное масло, жир яка и соль по вкусу. Напиток с непривычки трудно удержать в желудке, зато он очень питательный.
Формально исмаилиты считаются мусульманской сектой шиитского толка, ведущей свое происхождение с Ближнего Востока. Многие исследователи догматики исмаилитов отмечают серьезные заимствования из иудаизма, особенно из Кабалы. Еще во времена крестовых походов исмаилитские “старцы гор” наводили ужас на всю малую Азию, широко используя для достижения своих политических целей фанатичных убийц-гашишинов. Лишь после падения последней твердыни — Аламута, немногие уцелевшие исмаилиты бежали в Бадахшан, где стали проповедниками новой религии. Но привитое на каменистую почву Памира учение Хашина ибн Хакима потеряло былую воинственность, оставаясь при этом вызовом для окружающего мусульманского мира. Исмаилиты отрицают большую часть незыблемых ритуалов ислама, тем самым лишая эту религию ее мистического смысла. Они не признают обязательность пятничной молитвы, не строят мечетей, не закрывают лица своих женщин паранджами, не считают необходимым посредничество мулл для общения с Богом. Исмаилитов в полной мере можно назвать протестантами мусульманского мира. Недаром многие исламисты считают их худшими из неверных.
Сложные умопостроения исмаилитских мистиков нашли такое широкое понимание именно на Памире не случайно. Ведь в течение нескольких предыдущих веков сюда, в труднодоступные горные районы, отступали теснимые тюрками Узбека и Шейбани-хана, воинственными кочевниками-пуштунами и туркменскими наемниками носители высокой фарсидской культуры. Так и получилось, что большинство представителей интеллектуальной элиты средневекового Туркестана оказались исмаилитами.
В течение многих веков выжить исмаилитам помогали горы. Лишь небольшие отряды захватчиков и работорговцев могли пройти к местам их обитания высокогорными тропами, просочиться глубокими коварными ущельями. Но эти же горы были не только союзником, но и злейшим врагом, резко ограничивая численность населения, ведь камни есть не будешь, а плодородной земли на Памире практически нет. И хотя памирские рубины и другие драгоценные камни славились на весь мир, население этого региона продолжало влачить нищенское существование в течение многих веков. Но в конце девятнадцатого века отряды русских солдат под командованием полковника Ионова и сотни оренбургских казаков покорили горные перевалы и поставили заставы по Пянджу. Сначала пришельцы разгромили китайские регулярные отряды и свирепствовавшие в крае банды афганских разбойников, нередко руководимых британскими офицерами, чье командование с давних пор мечтало взять под контроль выгодные в геополитическом отношении и обладающие значительными ресурсами просторы “сердца мира” . Постепенно русские стали осваивать край , завозить продовольствие в вечно голодающие кишлаки, стоить дороги и школы. Советская власть продолжила дело царских полковников и генералов, вкладывая в развитие Таджикистана и особенно Горного Бадахшана огромные средства. В узких долинах возникали заводы, на речках возводились плотины электростанций, в Хороге открылся университет, состоящий из шести гуманитарных факультетов. Характерно, что именно здесь, на самой окраине империи, был отмечен самый высокий в стране показатель образованности населения.
