Но при всем изумляющем американо-турецком напоре возможность этого варианта карабахского урегулирования не гарантирована. И не только потому, что слишком неправдоподобно обещание Алиева начать транзит каспийской нефти через Джейхан. Хотя и это весьма существенно! Ведь уже сейчас ЕС объявляет прямой маршрут Баку-Джейхан несостоятельным и поддерживает тот или иной выход трубопровода к Черному морю. Это же заявляет и глава азербайджанского каспийского консорциума Терри Адамс, очевидно, раздраженный стремлением Алиева извлечь наибольшую выгоду из возможности манипулировать маршрутами нефти.
Кроме того, “танковый скандал” в Европе оценили несколько иначе, чем в США. Весной Оргкомитет конгресса по правам человека в рамках ОБСЕ высказался: определенными силами Азербайджана и России поднята пропагандистская шумиха о поставках оружия Армении. И ОБСЕ волнуют не сами эти поставки, а то обстоятельство, что Азербайджан, в отличие от Армении и Грузии, нарушает Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Ведь в ОБСЕ есть официально полученные от Азербайджана данные о том, что количество вооружений, переданных Баку Россией и другими странами после 1992 г., значительно превышает установленные нормы. (В этой связи интересно недавнее интервью Гейдара Алиева “Эху Москвы”, в котором он заявил, что “ни у кого никаких документов на эту тему нет и быть не может”.)
Тем не менее после настойчивых рекомендаций Клинтона и Гора Алиев и миллимеджлис Азербайджана одобрили проект Соглашения по фланговым ограничениям в рамках Договора об обычных вооружениях в Европе. Это означает, что Азербайджан, с одной стороны, попадает под международный контроль вооружений (правда, с поправкой о непередаче своих квот России). Но, с другой стороны — в США снимается запрет на финансовую и иную помощь Азербайджану, принятый конгрессом в связи с неприсоединением Баку к договору. А Ельцину и для создаваемой им трехсторонней комиссии по поставкам вооружений Армении и Азербайджану это дает возможность опереться на Договор.
Не стоит сбрасывать со счетов и твердой позиции Шеварднадзе, 15 июля заявившего в Тбилиси совместно с Демирелем о том, что считает маршрут Баку-Супса-Джейхан безальтернативным.
Кроме того, все договоренности о транзите азербайджанской нефти на мировые рынки “подвешиваются” в связи с правовой спорностью добычи каспийской нефти. Речь не только о несогласованном статусе Каспия, но и о претензиях Туркмении на месторождения Азери, Чираг и Кяпаз. И если протест Туркмении относительно Кяпаз прозвучал после заключения соглашения с Россией, то прокачка “ранней” нефти с Азери и Чираг продолжает обсуждаться уже после демонстрации Ниязовым на Ашхабадской встрече доказательств принадлежности месторождений Туркмении. С одной стороны, в этом есть удобство круговой поруки с вовлечением в этот круг и России, и международного консорциума, с другой — для России это может стать и выигрышным поводом для маневра с позиции международного права, и возможностью ввести этот новый аспект в строительство взаимоотношений с Чечней, добившейся своего участия в соглашении о транспортировке “ранней” нефти.
Сегодняшние кавказские обстоятельства таковы, что тревога американских политиков не случайна. Ведь провозглашаемый при их поддержке принцип “нефть в обмен на территорию” может с учетом неопределенного статуса Каспия и спорности национальных зон, обернуться и против Азербайджана. При этом проблема Карабаха задевает не только нефтяные вопросы, но и идущее полным ходом выстраивание Евроазиатского транспортного коридора. А неравнодушие Центральной Азии к этой проблеме проявилось во время недавнего визита Алиева в Ташкент, когда Каримов сказал известное “на Кавказе не может быть двух Армений”.
И как бы ни формулировал российский президент свой карабахский вызов, он бросает перчатку на арену, где уже дерутся гиганты. России неизбежно придется выходить на эту арену, которая была и остается зоной ее жизненно важных интересов, и где только начинаются главные дипломатические бои. И риторикой типа “вставай и ложись с мыслью о…” здесь явно не отделаться. Ибо партнеры Ельцина исповедуют иной принцип, напоминающий знаменитое “Если я встану, то ты ляжешь”. И, добавим, улегшись, вряд ли встанешь. По крайней мере в ближайшем, XXI столетии.
