Теперь война проиграна, и победители продиктовали свои условия мира. Дейтонские соглашения означают для сербов примерно то же, что означал Брестский мир для русских и Версальский мир для немцев. Но, странным образом, пребывание в Республике Сербской не оставляет впечатления встречи с побежденным народом. Они спокойно обсуждают планы восстановления своей экономики, укрепления связей с Сербией. На недавних выборах с подавляющим перевесом победила партия, поддерживающая вождя боснийских сербов Радована Караджича. “Мировое сообщество” объявило его военным преступником и требует от сербов, чтобы они его схватили и выдали. Но Караджич остается центральной фигурой Республики Сербской. Там называют его “наш президент” и духовно он — руководитель страны.
Встреча с Караджичем подтверждает впечатление, сложившееся от его роли в борьбе сербов и его выступлений. Это истинный вождь, он видит поверх сиюминутных событий. И в его словах не только не было оттенка поражения, но чувствовалась вера в будущее сербов. Караджич сказал, что народ Республики Сербской, пройдя через войну, очистился духом, и он надеется, что они помогут подняться и всем сербам. Действительно, истинным победителем в войне оказался, пожалуй, именно народ Республики Сербской. Потому что он вел войну со всем миром: против них были войска НАТО, уполномоченные на то Советом Безопасности ООН (решения которого поддержала и Россия). И из этой войны он вышел окрепшим духом. А Запад, диктующий свою волю через ООН, вынес из той же войны окрепшее сознание, что он может бороться только если, благодаря самолетам и ракетам, будет избавлен от необходимости идти на жертвы. Но рано или поздно, а, скорее, рано, чем поздно — он столкнется с кризисом, который потребует от него жертв. И тогда он дрогнет, как пятьдесят лет назад дрогнул и побежал от Гитлера.
Что же дало силы сербам бороться против всего “мирового сообщества”, а сейчас — сохранить стойкость и силу духа? Ответ не нужно долго искать, они сами об этом говорят: национальная сплоченность и верность Православию. Они борются за те же ценности, за которые умирали наши предки на Куликовом поле: “За святыя церькви, за землю за Русскую и за веру крестьянскую”. Сейчас в школах Республики введен урок Закона Божия. Во время войны перед боем часть становилась на молитву. Да и не одни сербы — сейчас, видимо, вообще высоким боевым духом обладают народы, скрепленные религиозным единством. Вот и в Чечне — мы видим результат: громадное возбуждение, толпы, высыпающие на улицу по любому поводу, постоянный приток новых сил к боевикам, несмотря на их очень большие потери. А причина, с чего все начинается? С зеленых повязок и этого странного кругового танца. Еще воины племени Масаи перед битвой совершали ритуальный танец религиозного происхождения (а один исследователь поведения животных утверждал даже, что волки перед охотой совершают сложные действия, в научной литературе называемые “ритуалами”, до подробностей напоминающие танец воинов Масаи). По-видимому, религия обладает колоссальной силой сплочения людей, единообразной ориентацией членов большой человеческой группы.
Похоже, что мир опять вступает в эпоху религиозных войн. Это звучит странно. Но лишь потому, что мы еще с XIX века приучены смотреть на национальность и религию как на отмирающие пережитки. Тут были едины и “Коммунистический манифест”, и идеологи прогресса, и либерализм. Кажется, один Достоевский недоумевал: как можно думать, что эти тысячелетние вопросы могут рассеяться за несколько десятилетий? Но вот Вторая мировая война была начата замешанным на национальной закваске фашизмом и выиграна благодаря национальному подъему в России. А теперь, кажется, приходит черед религиозных войн. Как иначе можно назвать войну в Югославии? Сербы, хорваты и боснийские мусульмане — это даже не близкие народы, это один народ с общим языком, разделенный по религиозному признаку. Только сейчас могла появиться такая парадоксальная запись в графе “национальность” — мусульманин (в теперешней Боснии). Да ведь и война в Чечне, это — по сути религиозная война. Не в том смысле, что это война всего исламского мира против православного мира — нет, это локальная война. Но в локальном конфликте обе стороны опираются на разные цивилизованные типы, выросшие каждый на своей религиозной основе. Русские могут лупить из ракетных установок по городу, но не могут брать заложников, отрезать головы, кастрировать пленных или отстреливаться, прикрываясь женщиной. Не нам судить, кто лучше — но мы разные, у нас разная основа. Не верится, чтобы чеченцы внезапно вошли в традицию ислама. Не слышно о новых исламских святых и богословах. Но их “стереотип поведения” сложился на исламской основе и возвращение к ней помогает этот стереотип оттачивать. Русские еще дальше ушли от своих религиозных корней, но и их поведение этими корнями определяется. Еще один пример — Израиль. Столько уж раз еврейские интеллигенты объясняли нам: чего мы не должны были делать в Истории и что должны делать сейчас. Не пора ли, наконец, нам поучиться у евреев — не тому, что они говорят, а тому, что строят у себя в Израиле: национальное государство с государственной религией?
