Насколько мы сохраняем учение Иванова, настолько пытаемся и развивать его. Выпускаем рукописные работы, авторские статьи, исследования. Наш журнал “Истоки” выходит как народный, тоже бесплатно. Он базируется на главных идеях Иванова: совесть, разум, любовь к природе. Еще при поддержке Советский власти мы открыли в Самаре первый народный университет по системе Иванова. Сейчас он тоже действует, мы приступаем к пятому набору слушателей. Открыли лабораторию природного развития человека. У нас есть свои методики. Активно претворяем учение Иванова в трех сферах: дошкольной, школьной и вузовской. Наша программа по оздоровлению человека признана уже Министерствами образования России и Украины. По ней работают десятки школ, детских садов. Ведь все начнется с детей, — говорил Иванов. Кстати родные дети Иванова выдались очень, как говорится, удачными. Воевали в Отечественную. Один сын до сих пор жив и любит отца сыновней любовью.
КОРР. Юра, давай еще раз вернемся в село, в те времена, когда ты обитал в хатке, переживал семейную драму, которая для тебя и дочки разрешилась благополучно. Потом, я понимаю, как-то стали улучшаться и бытовые условия, ты со своими идеями стал внедряться в жизнь обычного сельского человека. Как смотрели они на вас? Как на сектантов? Как на подозрительные личности?
Ю. И. Сама Ореховка — очень живое село. Оно образовалось лет двести назад. Туда еще Екатерина ссылала. Жили там и беглые, и каторжные. Потомки их людей представляют из себя сгусток очень активной русской, славянской породы. Силен там дух бунтарства. И религиозный дух. Деревня состоит как бы из двух частей. Из православных и старообрядцев. Но Порфирий Иванов менее всего выразил эти два направления русской духовной жизни. Хотя он вобрал в себя и черты христианина, но был совершенно свободен от догм. Древний дух вольницы славянской выразил он — вот что главное. Природное славянское начало. Он как бы олицетворил весь спектр неканонической духовности.
Деревня много знает об Иванове. У сельчан свой, может быть, самый точный образ Паршика. И они справедливо смеются над всеми измышлениями как недоброжелателей, так и слишком рьяных последователей Иванова. Кстати, он сам не любил этого слова — “ивановцы”. Когда мы послали ему фотографию из Самары, где мы купаемся в проруби, то он сказал: “Вон уже сколько стало Паршиков”.
И мы пережили несколько периодов понимания местных жителей. Сначала они от меня просто детей прятали. А теперь наоборот. Один шахтер пришел и сказал: “Юра, я в шахту хожу, как на фронт. Всякое может случиться. И если что, то ты, пожалуйста, воспитай моих детей”. Говорил со слезами на глазах.
Из хатки мы перешли в заброшенное помещение детского садика. Небольшой земельный участок имеем на берегу речки. Здание отреставрировали. Сначала в нем жили семь человек, потом десять. Сейчас двенадцать. И у нас еще есть десятки людей, которые живут семьями в самой Ореховке, но работают вместе с нами. Создалась структура посильнее, чем прежняя партячейка. И работаем мы круглые сутки. Наш девиз — “отдых это перемена деятельности”.
КОРР. Какой же “набор” деятельности?
Ю. И. Во-первых, чисто сельский труд. У нас три коровы. Значит, сенокос. Уборка навоза. Заготовка угля на зиму. Бурение скважины, установка ванны. Дом наш, кроме того, буквально ломится от книг, от аппаратуры, от компьютеров, сканеров, цветных принтеров. Откуда взяли деньги? Просто люди, которые пришли к нам в Ореховку, продали в городах квартиры, мебель. И вложили средства в наше общее начинание. Получился мощный научно-информационный центр. Постоянно на размножение работают шесть видеомагнитофонов. Мы сами много снимаем на видео. Монтируем фильмы. Вышло три документальных — “Желаю себе и всем вам”, “Слово о человеке”, “Так жить можно”. Последний фильм, кстати, часто в кинотеатрах шел в паре с фильмом Говорухина “Так жить нельзя”. То есть уже тогда мы давали альтернативу перестройке. Но наши идеи оказались невостребованы нерусскими властями в Москве. У нас есть десятки, сотни видеопрограмм для детских садов, для вузов. Мы владеем довольно большим архивом рукописей Иванова. Если он написал где-то около 280 тетрадей, то я сумел собрать уже 170. Выпускаем его рукописи и в факсимильном варианте, и в литературных переложениях.
