Юстаб зашевелилась, несколько раз хлопнула огромными ресницами и открыла глаза. Мильям улыбнулась, и дочка улыбнулась ей в ответ. Все будет хорошо.
Робни— ван поднял край полога и заглянул внутрь:
— Как вы тут? Устали? Еще чуть-чуть — и привал.
Он тоже улыбался.
— Вот он, город, — сказал Робни-ван.
Протянул руку, и край бурки затрепетал, словно крыло громадной птицы. Ветер здесь, на перевале, бил наотмашь в лицо плотной стеной, рвал одежду и волосы, слезил глаза. Присев на корточки, Мильям тоже расправила крылья — края шерстяной накидки — и накрыла, притянула к себе, прижала к груди детей, защищая их от ветра, не слишком холодного, но свирепого, будто разъяренный конь.
Валар вырвался сразу же, забежав вперед отца, и даже Юстаб, на секунду прикинувшись испуганным птенцом, в следующее мгновение тоже непостижимо оказалась на расстоянии нескольких шагов от матери. Вся подавшись вперед в радостном изумлении, с развевающимися платьем и косичками, она выкрикнула что-то восторженное, мгновенно подхваченное и отброшенное назад буйным порывом.
Мильям медленно выпрямилась и, прищурившись, посмотрела.
Внизу лежало селение. Большое, да. Чем-то оно напоминало виноградник: жилища стояли по струнке, ровными рядами, вот только эти ряды шли в разных, поперечных направлениях, пересекаясь и образовывая кое-где незаполненные квадраты. На окраинах строй сбивался, подворки разбегались россыпью, как в обычных селениях. А в самом центре и впрямь высились какие-то странные жилища, квадратные, будто обтесанные каменные глыбы. По размерам они, наверное, не уступали дворцам с Южного побережья… но, конечно, были неизмеримо не так красивы.
— К вечеру будем! — весело прокричал Робни-ван. — Ну-ка быстренько все в повозку! Еще простудитесь…
…К вечеру они действительно добрались. К очень позднему вечеру. Низкорослые лошади спотыкались на каждом шагу, едва не падая от усталости; никогда раньше Робни-ван не позволял доводить их до такого состояния. Но слишком уж не хотелось останавливаться на ночлег в повозке в преддверии города — еще немножко, совсем чуть-чуть… А сам город между тем оказался и вправду большим, куда больше, чем Мильям ожидала, и добрых два часа пришлось петлять по таким ровным, если смотреть сверху, а на деле кривым и запутанным улочкам… Гостиница — жилище, где можно заночевать, — располагалась в самом центре. Одно из уродливых каменных строений, где жилища нагромождались друг на друга в три ряда…
Дети спали. Робни-ван соскочил с козел и направился ко входу. Отогнув полог, Мильям следила, как муж взбежал по ступенькам, дернул зачем-то за шнур, висевший сбоку от двери. Отступил немного и стал ждать. Через некоторое время дверь открылась, натужно, будто створка не соответствовала дощатой коробке… Неумелое подражание резным дверям дворца — лучше бы повесили полог, как в обычном жилище.
На крыльцо вышла толстая женщина без накидки и, облокотившись о дверной косяк, завела с Робни-ваном длинный разговор. Слов было не разобрать, да и вообще они ведь наверняка говорили на чужом наречии… Мильям снова спряталась в повозку.
Она и сама начала засыпать, когда муж вернулся. Откинул полог, впустив струю холодного воздуха, просунул внутрь голову с черными провалами глаз:
— Я договорился. Бери детей, пошли.
В темноте повозки смутно белели лица сына и дочки, прикорнувших в углу на сложенной в несколько раз кошме. Мильям взяла на руки Юстаб. Валара придется разбудить: нельзя, чтобы мужчина, ван, появился в незнакомом месте на руках у матери или отца. Коснулась плеча, потрепала щеку, похожую в темноте на тонкое фарфоровое блюдце с кухни южного дворца:
— Вставай… мы приехали.
Валар взметнулся на ноги, поспешно вдевая руку в перевязь, как будто лишь притворялся спящим в ожидании этого момента:
— Да?!!
Юстаб что-то обиженно залопотала во сне.
Хозяйка гостиницы смотрела на них, будто на небольшую отару овец, выставленную для обмена на вино и масло. Ее обширная фигура преграждала дверной проем, и Мильям смущенно остановилась, не доходя до крыльца. Валар отважно шагнул вперед и даже ступил одной ногой на нижнюю ступеньку — и, с вызовом подняв подбородок, тоже замер на месте.
