— То есть, по-вашему, дестракты будут продолжаться?
— И учащаться, — жестко сказала я.
— Так что ж вы, Юста, путаетесь у нас под ногами?
Я с разгону проглотила заготовленную далее умную фразу. И доставила ему удовольствие наблюдать меня — с бессмысленно полуоткрытым ртом и часто хлопающими ресницами. Так тебе и надо. Дискуссия на равных!.. Тоже мне вообразила.
Генерал попросту красиво подвел допрос к главному.
К моему главному преступлению.
— Начиналась давка, — выговорила я глухо. — А там было двое маленьких детей.
Его глаза стали похожи на голубые кусочки льда из горной экосистемы. Гауграза, например.
— Во время последнего дестракта в Северном капсулпорту там было пятнадцать детей, — холодно отчеканил генерал. — Четверо из них находились далеко от родителей и не успели надеть гермекомбы. Информация секретная, но вам, думаю, будет полезно знать.
Наверное, это и называлось «психометод ведения допроса». Не знаю. Интеллигентское лицо поплыло перед глазами, а кресло оказалось еще более неудобным, чем я думала: на его спинку никак нельзя было откинуть голову… Вспомнила, что собиралась говорить о гуманизме как основе общечеловеческой морали Глобального социума. Закусила губы. Попыталась прийти в себя.
— Страшно? — негромко спросил генерал.
Страшно, молча признала я. Когда людей, внезапно оказавшихся в вакууме, разрывает изнутри — ну что ж, за пять лет мы привыкли и к этому. Человек ко всему привыкает. Но дети… о детях раньше не сообщалось ни в одной дестрактной сводке. Или — секретная информация?!.
Да, страшно.
— Так вот учебная тревога в реальном режиме, — ровно, как ни в чем не бывало продолжил он, — это вам не тренировка на скорость надевания гермекомбов. Это реальный путь победить страх перед дестрактами. Если мы не можем пока адекватно бороться с ними, надо научить людей с этим жить. Жить, признав опасность, смирившись с ее существованием. Сегодня девяносто процентов членов Глобального социума пребывает в состоянии постоянного стресса, пытаясь убедить себя, что конкретно их и их близких это никогда не коснется. Девяносто процентов ведут себя, как… Это ведь на вашем персонале, стажер Юста Калан, изображена некая птица?
Я вздрогнула. Голубые глаза снисходительно улыбались. Впрочем, что это я? Он же слышал вчера мой доклад… про птицу, наверное, все запомнили. Сегодня же поменяю заставку.
— Важно полностью стереть грань между реальной и учебной тревогой, — внушительно произнес генерал. — В чем, собственно, и заключается новизна данной технологии. Понимаете? Человек не знает, действительно ли он попал в дестракт — или просто идут плановые учения. Таким образом в несколько раз повышается психоболевой порог личности, и Глобальный социум становится сильнее.
Я нервно усмехнулась:
— Вы думаете?
— Я знаю. Просчитано лучшими Психологами. В частности, и то, что утечка информации для реализации проекта губительна. И приравнивается к саботажу.
Генерал слегка откинулся на спинку кресла — безусловно, очень удобного. Теперь он смотрел на меня в упор чуть ли не с любопытством: мол, что вы можете сказать в свое жалкое оправдание, стажер Юста Калан?
И пришлось хоть что-то сказать:
— Но ведь это же был приватный блок. И… там шел праздник. — Последнее прозвучало совсем уж детским лепетом, и я срочно исправилась, заговорив по-деловому: — Дестракты, как известно, происходят в помещениях различных властных структур и бизнес-организаций или же в местах социального пользования, так какой же смысл…
— А вам не приходило в голову, что они могут не только учащаться, как вы предрекаете, но и, так сказать, совершенствоваться качественно? — Генерал вздохнул. — Приватный блок… не смешите меня. А деструкция городского купола по всей площади, например?.. Как вам такая возможность?
Я тоже вздохнула:
— Не исключаю.
— И я не исключаю.
Некоторое время мы оба молчали. Допрос себя исчерпал. Сейчас мы скорее всего вернемся к тому, с чего начали: «Будем прощаться, стажер Юста Калан?»
Значит, будем прощаться. И в который раз начнем все сначала… Должен же быть еще какой-нибудь путь — туда… Я продумаю, я найду. В конце концов, Роб первый обхохотался бы, узнав, что его сестра пошла служить в ГБ в надежде его разыскать. Теперь я придумаю что-нибудь другое.
