Т е н о р. Ну их к черту, я бы на твоем месте их выгнал. Расскажи лучше, старик, про вчерашнее собрание.
С т. с т у д е н т. Что же еще рассказывать, я все тебе рассказал.
Т е н о р. Еще расскажи, ты вчера что-то путал. Так, значит, и решили: всем идти на сходку?
С т. с т у д е н т. Так и решили.
Т е н о р. Ослы!
С т. с т у д е н т. Нет, Саша, это несправедливо, по-своему они логичны. Но повторяю, что вчера и им говорил: я не могу понять того упорства, с которым они отстаивают самые крайние меры. Факты, мой собственный опыт, да, наконец, вся история подобных волнений учит нас, что мы могли бы избежать этого огромного числа бесплодных жертв, если бы не отказались прислушаться к голосу благоразумия. Вот, например, любопытный факт, которому я сам был очевидцем. В тысяча восемьсот…
Т е н о р. Ну ладно, ладно. Ты вот что скажи: все решили?
С т. с т у д е н т. Нет. К моему удивлению, Онуфрий Николаевич оказался очень благоразумным человеком и присоединился к моему голосу…
Т е н о р. Хорошо большинство: ты и Онуша! Ха-ха-ха! А он тоже речь говорил? – Воображаю, какие это были перлы.
С т. с т у д е н т. А зачем же ты не пришел на cобрание – вот нас было бы трое.
Т е н о р. Затем не пришел, что не хотел. А разве про меня говорили?
С т. с т у д е н т. Козлов сказал: струсил наш Тенор – но на его слова, кажется, никто не обратил внимания. Ах, да, вспомнил: кто-то, чуть ли не Петровский, засмеялся, и Дина сказала, что ты болен, что она у тебя только что была. Потом, когда я провожал Дину домой…
Т е н о р. Ты ее провожал?
С т. с т у д е н т. Да, так случайно вышло. Я ее спросил, чем ты болен, она сказала, что уже три дня как не видала тебя, что ты и дома не ночуешь. Где ты пропадал? И я очень удивился, Саша: прихожу, а ты здесь.
Т е н о р. До самого дома провожал?
С т. с т у д е н т. Да, конечно… И я должен тебе, Александр Александрович, сказать по-товарищески, что она была очень расстроена твоим отсутствием. Она первая подала голос за сходку.
Т е н о р. Первая?
С т. с т у д е н т. Да… Но вот что вчера меня очень удивило и, признаюсь тебе, даже огорчило: я заметил какое-то странное и совсем необычайное к себе отношение со стороны товарищей. Как будто я чужой и даже совсем лишний – представь себе! Вдруг Паншин – такой неприятный и развязный юноша – заговорил зачем-то о моих годах; правда, его остановили, и сам я ответил, что нет двух логик: для старшего и младшего возраста, а есть только одна, общая и обязательная… все же осталась какая-то неловкость, такой неприятный осадок. Меня, признаюсь тебе, речь Паншина прямо-таки возмутила. Куда ты, Саша?
Т е н о р. Пойду, опять лягу, буду весь день лежать. Я болен. Если кто будет спрашивать, скажи – Тенор болен. У меня голова болит.
С т. с т у д е н т. Хочешь фенацетину? – у меня есть.
Т е н о р. Нет, не надо. (Уже из-за перегородки.) О чем же вы говорили с ней дорогой?
Во все время, как речь идет о Дине, лицо Старого Студента выражает волнение, тем более сильное, что голос свой он вынуждает быть спокойным; и даже смеется.
С т. с т у д е н т. Так, о всяких пустяках… я ей кое-что рассказывал. Между прочим, ей не хотелось идти прямо домой, и мы немного погуляли.
Т е н о р громко смеется.
С т. с т у д е н т. Чего ты?
Т е н о р. Петровский рассказывает всем, что ты влюблен в Дину. Верно, старик, сознайся?
С т. с т у д е н т (встает и снова тихо садится, руки его дрожат). Какой вздор! Если это шутка, то очень… некрасивая. Я же прекрасно знаю, что Дина Абрамовна… любит тебя, и это вполне естественно. И если я и думаю о чем-нибудь, так только о том: сумеешь ли ты, Александр Александрович, оценить эту прекрасную и гордую любовь. Должен откровенно сказать тебе, надеясь, что ты не поймешь меня дурно: такую чистую и обворожительную девушку, как Дина Абрамовна, с такой лучезарной огненной красотой, одаренную таким богатством душевных сил, я встречаю впервые… И я… искренно поздравляю тебя.
Т е н о р. А скажи, старик: твоя жена была похожа на Дину?
С т. с т у д е н т (мучаясь, но голосом спокойным). Наташа? Нет, она была совсем другая. Это была скромная, пожалуй, даже не особенно красивая девушка, очень робкая на людях, – застенчивая, да. Мимо нее можно было пройти сто раз, не заметив ее, но если кто узнавал ее ближе…
