– А мы еще и не так в молодости пели, – пьяно куражась, кричал Сухинин, – мы с Пузачевым и с Митрохой еще пели, типа, а пароход плывет, а прямо к пристани, а будем рыб кормить, а коммунистами…
– Совсем ты у меня расшалился, – целуя и прижимаясь, говорила Олеся.
– Я оркестру денег дал, – крикнул Сухинин.
– Да успокойся ты, – причитала Олеся, – ты им столько надавал, сколько они в жизни не заработали.
– Я им на что дал, – икнув, сказал Сухинин, – чтобы они нам с тобой пока мы в каюте будем, типа серенады играли нашу, про газ, поняла?
– Ну, зачем ты так? – гладя Сухинина по щеке, ласково увещевала Олеся, – свадьба то ведь не наша, зачем нам серенаду?
– Потому что жизнь, это газ, потому и надо, – отрезал Сухинин, – поняла меня?
Сухинин оттолкнул Олесю и тупо округлив глаза, уставился на нее.
– Поняла?!
– Поняла, поняла, – послушно закивала Олеся, – вся жизнь это газ.
– То-то, бля, – вымолвил Сухинин, и икнув, повис на Олесе, позволив ей тащить себя в опочивальню.
***
***
Новый роман:
