С перигея в апогей
В нём КРОНШТЕЙН летит прибитый
Первый лунный гонорей, – сходу улыбчиво продекламировал Сухинин.
– Дурак, – не улыбнулась Вероника.
– Куда цветочки полОжить? – наклоняясь и чмокая Веронику в бледную щечку, спросил Сухинин.
– Потише, ты мне капельницу опрокинешь, – шикнула на него Вероника.
Сухинин присел на белую больничную тубареточку и принялся молчать.
– Ты чего молчишь? – спросила Вероника, – ты молчать ко мне сюда пришел?
– Нет, я пришел не молчать, – ответил Сухинин.
– Тогда не молчи, – сказала Вероника и шмыгнула остреньким носиком.
– А что говорить? – спросил Сухинин.
– Ну, спроси меня о чем-нибудь, – сказала Вероника, сглатывая мешавший ей комок, – спроси меня о том, почему я здесь?
– Ну, скажи, почему ты здесь, – согласился послушный Сухинин.
– Я люблю контрасты, – сказала Вероника.
– Что? – не понял Сухинин.
– Контрасты я люблю, вот что, – раздраженно ответила Вероника, – контрасты, типа жизнь и смерть, мужчина сильный и мужчина слабый, холодно и горячо, светло и темно, понял?
– Понял, – кивнул Сухинин, – Пузачев у тебя был сильный, а теперь ты слабого, то есть меня захотела.
– Правильно, потому как денег много, а слабого мужчину можно себе позволить, только когда деньги есть, – слабо усмехнулась Вероника.
– Это мудро, – согласился Сухинин.
– Только ты не смей меня, потом бросить, – сказала Вероника.
– Почему? – Сухинин удивленно приподнял брови.
– Потому что это невыносимо, если тебя бросает слабый мужчина, – ответила Вероника, наконец, отведя глаза от экрана и поглядев на Сухинина, – бросать женщину это прерогатива сильных.
– Я тебя не брошу, – сказал Сухинин, положа руку поверх одеяла в том месте, где оно накрывало живот Вероники, – я тебя не брошу, promess.
– Позови сестричку, капельница кончилась, – сказала Вероника и закрыв глаза, вытянула губки бантиком для поцелуя.
– Не бросай меня, Сухинин!
***
На свадьбе Сухинин напился вдребезги.
Напился в хлам.
Как и положено мужчине слабому, подверженному влияниям и пагубным страстям.
Вероника была в венецианском золотом платье от Юдашкина, сшитом из фольги цветного золота. Платье облегало невесту, подчеркивая ее соблазнительную гибкость и намекая на потаённую глубинную порочность момента.
Американский журнал предлагал Веронике миллион за фотосессию в этом платье, но Вероника капризно отказалась.
– Gerlish underwear was of pure gold, – в отместку за отказ в фотосессии, написал Американский журнал, – even contraceptive condoms were of pure gold too*.
В Мэрии жених уже был сильно не трезв, и когда мэр Москвы поздравлял их, Сухинин вдруг едва не рассмеялся, настолько забавными показались ему слова, – совет, да любовь…
Совет, это в смысле Совет акционеров-учредителей, что ли?
Восемнадцать процентов семейного капитала, это вам не хухры-мухры.
Сухинин не слыхал, как в это время за спиною у молодых, Бакланов говорил Митрохину, – потом, когда Сухинин помрет, Вероника унаследует уже восемнадцать процентом, ты на ней через пол-года женишься, и все будет супер-пупер.
– Наверное, – согласился Митрохин.
В машине, когда из Мэрии с Тверской ехали на Кропоткинскую в Храм Христа Спасителя чтобы венчаться, и когда жених потянулся к бару за графином с виски, Вероника сказала Сухинину: "хватит тебе пока, а то упадешь подле аналоя под ноги Владыке, неудобно получится, мне за тебя стыдно будет"…
А банкет, который только для своих, отгрохали в Праге на Арбате.
– Живую музыку хорошую привезли? – поинтересовался Сухинин у Митрохина.
– Ансамбль Ти-Рекс из Лондона привезли, – ответил Митрохин, – как Вероника просила.
– Щас пойду, спрошу, могут ли они для медленного танца чего сбацать, – сказал Сухинин, и достав из кармана бумажник, нашел там пятьсот евро.
– Can You play that old song by Mark Bolan, Life's a Gas?* – спросил Сухинин наклонившегося к нему со сцены солиста группы.
– Yes, shure, sir**, – ответил солист.
– Братан, ты тогда объяви, что этот танец для жениха и его любовницы, – сказал Сухинин, просовывая пятьсот евро в щель гитары Гибсон-Лес-Пол.
И группа тихо заиграла…
А Сухинин тихо пошел к столику, за которым сидели Вова Кобелев со своей женой, похожей на певицу Распутину.
