— Я хотела броситься вслед за тобой, Гарри… Сказать, что да, ты прав, я согласна, но хочу еще немного побыть с тобой… и не могла двинуться с места. Казалось, что если я это сделаю, с тобой произойдет что-то ужасное.
— Неужели я настолько плохо выглядел?!
Джинни кивнула, сочувственно глядя на него, а Невилл добавил:
— Вы все так выглядели, Джинни. Мы как раз шли мимо…
— А я удивилась — откуда же вы появились!
— Мы испугались. Бросились к вам. Ты как раз рассказывала о вашем разговоре с Гарри, — Невилл повернулся к портрету. — И Гермиона нам сказала: «Ох, хорошо! Побудьте с Джинни, пожалуйста! И вообще — идите на Астрономическую башню, ждите нас там! Я хочу вам кое-что показать». Они с Роном побежали за Гарри. Луне как-то удалось привести Джинни в чувство…
Гермиона твердо глянула на Дамблдора:
— Эти похороны чуть не свели нас с ума, сэр. Они выглядели… такими настоящими!
Ответ Дамблдора ошеломил всех.
— А они и были настоящими, Гермиона, — спокойно сказал он. — Это ничего, что я называю вас по имени?
— Ничего… — выдавила она, глядя на него совершенно круглыми глазами. — Значит, мы все же ошибались?
— Нет, — возразил Дамблдор.
Он встал из-за стола, обошел его и вернулся на свое обычное место в середине нарисованного кабинета.
— Ошибочным было только предположение, что я еще жив. Но то, что Снейп не убил меня — это правда, — он с улыбкой посмотрел на Джинни. — Да, с местом, где лежало тело, я действительно промазал. Слишком темно было. Надо было действовать быстро…
— Но раз похороны были настоящими, значит, вы…
— Я умер через сутки. На Гримо, 12. Тихо и спокойно, в окружении ближайших друзей и соратников. Эти сутки были мне очень, очень нужны…
Глава 11. Хрустальные цветы.
Гарри открыл рот, собираясь спросить — и не спросил. При всей откровенности этого разговора вопрос казался очень нетактичным. Но Дамблдор угадал и не обиделся.
— Не лучше ли было вообще не умирать? Ты это хотел сказать, Гарри?
— Да, сэр.
Дамблдор с пониманием кивнул.
— Это было бы лучше, — вздохнул он, — если бы не одна проблема. А заключалась она в том, что я уже умирал. Помнишь? — он поднял правую руку и растопырил пальцы.
Все стали хмуриться в недоумении. Первая, конечно, догадалась Гермиона — тихо охнув, она прикусила губу. И тогда Гарри тоже вспомнил почерневшую и безжизненную руку Дамблдора, пораженную древним проклятием.
— Да, — сказал Дамблдор, опустив руку, — и если бы вы знали, как я счастлив в этой форме своего существования, когда у меня нормальная рука! А заодно я могу сказать одну вещь в оправдание своих ошибок. Меня постоянно терзала боль — а боль очень мешает думать. Без разницы, какая — физическая, душевная… Заодно, Гарри, я понял, как я заблуждался, когда утверждал, что способность испытывать боль делает тебя человеком. И я рад, что даже тогда, когда ты верил мне так безоговорочно, ты не согласился со мной…
Гарри вспомнил — Дамблдор говорил такое после сражения в Министерстве, когда Арка Смерти поглотила Сириуса.
— На самом деле не способность испытывать боль делает человека человеком, — говорил Дамблдор, глядя куда-то поверх их голов и словно рассуждая вслух, — а способность преодолеть боль и страдание, уничтожить их и снова вернуться к счастью. Да… — очнувшись, он посмотрел на друзей. — Волдеморт очень хорошо защитил хоркрукс. Кольцо Марволо. Боль терзала только руку, и под ее прикрытием проклятие незаметно распространялось по всему телу. Нет, я не прав, называя это защитой. Это была месть… месть тому, кто сумел бы уничтожить кольцо. Когда я почувствовал неладное, было слишком поздно — даже Снейп не мог остановить распространение проклятия.
— Или не захотел! — не удержался Рон.
— Не смог, — твердо повторил Дамблдор. Его лицо стало жестким. — Мистер Уизли, я знаю, что ни у кого нет особых оснований любить Снейпа — но я вас прошу о некоторой справедливости. Позволю себе напомнить, что именно Снейп спас жизнь Кэти Белл! Он единственный среди нас знаток подобных проклятий, и если бы он заявил, что не в силах справиться, никто не мог бы это проверить. Но он спас девочку!
Лицо Рона вспыхнуло. Он отвел взгляд и неохотно кивнул.
