— Ты совершенно прав, мой друг и наставник, — серьезно подтвердил Дамблдор. Потом улыбнулся: — Знаешь, как нелегко разговаривать в таком торжественном стиле? А с тобой по-другому невозможно.
— Да, увы — я не умею разговаривать в стиле двадцатого века! Это был намек, мой друг? Я уже утомил вас?
— Намек, — подтвердил Дамблдор, — но не об этом. О, приятно видеть, что даже великий Мерлин может слегка ошибиться!
Он рассмеялся, и Мерлин присоединился к нему.
— Мне кажется, пора перейти к тому, для чего мы тебя разбудили, Мерлин, — пояснил Дамблдор. — Да, нам не терпелось похвастаться Светлым кругом, но не только в этом дело. Во время получения кольца произошла неожиданная вещь — может, ты нам растолкуешь. Покажи ему, Минерва.
Очнувшись, Мак-Гонагалл подняла со стола золотое кольцо.
— Ого! — Мерлин стремительно шагнул к столу и придержал висевший на боку меч, который чуть не задев Гарри. — Простите, сир! Позвольте, моя госпожа!
Он взял из ее рук кольцо, поднес к глазам и начал вертеть. Гарри тем временем разглядывал меч — сейчас, когда Мерлин стоял рядом, меч оказался перед глазами. «Похож на меч Годрика Гриффиндора» — решил Гарри, хотя судить можно было только по рукоятке. Клинок прятался в черных ножнах с затейливым серебряным тиснением.
— Значит, это была не ошибка! — прошептал Мерлин. — Это отдельное уравнение! Я ошибся потом, когда счел, что оно — часть Уравнения Круга!
— Что это значит, Мерлин? — настойчиво спросила Мак-Гонагалл.
Мерлин отдал ей кольцо:
— Берегите его, моя госпожа. Возможно, вы найдете тех, кому оно предназначено. Это будет легче — их только двое, и если вы найдете хотя бы одного, то он сам найдет второго…
— Чжоу Чанг, — раздался голос Луны, и все повернулись к ней.
— Что? — удивленно спросила Мак-Гонагалл. — Что вы сказали, мисс Лавгуд?
— Это кольцо надо отдать Чжоу Чанг.
— Но… почему вы так думаете?
— Я не думаю. Я знаю.
— Откуда?
— Не знаю, профессор, — спокойно ответила Луна.
— Ладно, потом. Мерлин…
— Да, моя госпожа, я попробую объяснить. Только, простите — я хочу узнать.
Он обошел Гарри, чуть снова не задев его мечом, и остановился перед Луной.
— Госпожа, кто этот Чжоу Чанг? Вы его знаете?
— Ее, — поправила Луна. — Да, сэр Мерлин, это моя подруга.
— Ах, простите — эти китайские имена… — Мерлин засмеялся.
— Она англичанка, но ее родители из Китая.
Мерлин долго смотрел на нее.
— Вы что-то чувствуете, сэр Мерлин? — спросила наконец Луна.
— Да, — он отрывисто кивнул. — Я чувствую вашу правоту. И я хочу посоветовать вам — после того, как отдадите ей кольцо, спросите у нее, кто вы. Очень может быть, что она это знает.
Луна кивнула, и Мерлин, вернувшись на середину комнаты, задумался.
— Это было первое уравнение, — заговорил он наконец. — Это было… одно из моих первых открытий — объединить арифмантику с геометрией Золотого сечения и попытаться на основе вычислений открыть еще неизведанные магические силы… Начало получаться с первых же попыток. Я нашел несколько новых заклинаний. Одни начинали работать сразу, другие требовали небольших доработок, но это уже была обычная практика. Потом я научился составлять уравнения, и в левую часть одного из них включил силу любви, а в правую — явление жизни. И получил… я его назвал Золотой луч. Потому и кольцо сотворил золотое. Я стремился к такому результату — если двое, соединенные чистой и высшей любовью, наденут такие кольца, в них пробудится сила, по-новому противостоящая злу — не разрушающая, а созидающая сила, порождающая и защищающая жизнь. А кольца соединят их сердца неразрывным Золотым лучом. Такова была первоначальная идея, но уравнение выдало несколько другой результат. Золотой луч мог соединить только двоих. Если бы один из них погиб, второй мог бы вернуть его из Страны Мертвых. И дальше они становились неподвластны смерти. А их магические способности усиливались многократно…
— Но это и было твое открытие, Мерлин, — с некоторым недоумением заметил Дамблдор.
— О нет! — возразил Мерлин. — Это был далеко не Светлый круг, Дамблдор! Они могли бы воскрешать друг друга — но больше никого! Золотой луч давал им защиту — но только им! Меня это не устраивало. Мне хотелось, чтобы они могли вернуть к жизни и тех, кто не связан с ними этой силой, чтобы они могли защищать и других, а не только себя. Тогда я начал увеличивать количество переменных. И навела меня на эту мысль моя королева, — он бросил взгляд на Гермиону, — которая отдала свою любовь двоим и добилась их ответной любви, став женой великого короля и любовницей великого рыцаря, и оба любили ее без ревности друг к другу…
