Гермиона ахнула и засмеялась. В наступившей тишине из-за двери раздался стук и какие-то щелчки, словно кто-то торопливо защелкивал замки чемодана; потом, сияя ослепительной улыбкой, появилась Габриель. «Ого, как она выросла!» — весело удивился Гарри. В последний раз он видел ее больше года назад, на свадьбе Билла и Флер, да и то мельком — тогда она предпочла общество Гермионы, с которой сразу подружилась, и Гарри, захваченный вихрем свадебного праздника, толком ее не рассмотрел. Она так и запомнилась ему той маленькой девочкой, которую он вытащил со дна озера…
Зал взорвался аплодисментами; весело улыбаясь, Габриель подняла в приветствии правую руку и направилась к табурету со шляпой. В левой руке она сжимала ручку черного угловатого футляра — он был большой и громоздкий, казался тяжелым, но девочка несла его без заметного усилия.
— Что это у нее? — с удивлением спросил Рон, пока Дамблдор заботливо усаживал девочку на табурет и надевал на нее Шляпу — И как она его таскает?
— Да он не тяжелый, — объяснила Гермиона. — Это аккордеон, это на нем она играла.
— А, — сказал Гарри, — теперь вспомнил. Видел когда-то, в детстве.
— А я ни разу, — признался Рон.
— Они у нас не так популярны. А французы их просто обожают. Ладно, тихо!
Все ждали.
— Что, Шляпа? — участливо спросил Дамблдор. — Нелегко решить?
— Не легче, чем в свое время с Гарри Поттером! — ворчливо ответила Шляпа. — Но не Слизерин, это точно! Так — я вижу и ум, и отвагу! Куда же вы сами хотели бы, мадемуазель Делакур?
Голосок Габриель тихо ответил что-то из-под широких полей.
— Я вполне согласна с вашим выбором, — в раздумьи сказала Шляпа, — но вы должны быть полностью в нем уверены. В Когтевране вам было бы намного легче. Что ж, хорошо! Гриффиндор!
Гриффиндорцы — и студенты, и гости — бурно зааплодировали, зал подхватил. Вся светясь от радости, Габриель вскочила на ноги, сорвала Шляпу и вручила ее Дамблдору, подхватила с пола футляр с аккордеоном и легкой, летящей походкой направилась к гриффиндорскому столу. Слегка покраснев, Денис Криви вскочил и подвинул ей стул. Девочка с улыбкой пожала ему руку и села.
Аплодисменты вдруг стихли, Гарри повернулся — Дамблдор стоял с поднятой рукой, требуя тишины. Шляпа стояла на кафедре.
— Ты уверена? — спросил у нее Дамблдор. — Ей еще нет и тринадцати лет!
— Я — Распределяющая Шляпа! — гордо ответила Шляпа. — И я уверена! В том, что вы задумали, вам без нее не обойтись!
— Мы еще ничего не задумали, Шляпа! — возразил Дамблдор. — Мы только обсуждали варианты…
— Вы еще не решились признать, что уже нашли решение, — возразила Шляпа. — Решать вам, Альбус Дамблдор. Но здесь, в зале, присутствует человек, который, как и я, умеет не только смотреть, но и видеть. Спросите у него.
Дамблдор размышлял, глядя на Шляпу и расчесывая пальцами бороду.
— Решать все же не мне, — сказал он наконец. — Последнее слово будет за Гарри. Но твоему совету я последую. Человек, который умеет не только смотреть, но и видеть… Да, я знаю, о ком ты. Что ж… — он повернулся к залу. — Мисс Лавгуд! Вы слышали наш разговор?
— Да, сэр, — отозвалась Луна из-за когтевранского стола.
— Как вы считаете?
— Шляпа права, сэр.
— В чем?
— Я не знаю, сэр, — рассеянно ответила Луна, поправляя ожерелье, — но она права.
— Достойный ответ! — рассмеялся Дамблдор. — Ну что ж… Мисс Делакур, Шляпа только что выдала насчет вас еще одну рекомендацию. Мы с вами обсудим ее чуть погодя, а теперь, если вы уже поели…
— Я не голодна, сэр! — весело ответила Габриель. — Уже?
— Да, прошу вас, — он кивнул на табурет. — Друзья! — провозгласил он. — Прошу всех встать. Давайте повеселимся!
Габриель, подбежав и опустившись на табурет, торопливо раскрывала футляр. Дамблдор воздел руки, развел в стороны; столы с опустевшей посудой, стулья, кафедра — исчезли!
— Что он еще придумал? — испугался Гарри. — Только не танцы!
— Гарри, — строго сказала Гермиона, — на четвертом курсе ты очень неплохо станцевал с Парвати.
— Потому что вела она!
— Ну, а сейчас могу я.
— Ладно тогда…
Тем временем Дамблдор продолжал:
— Я был очень рад, узнав, что в репертуаре мадемуазель Делакур есть мелодия, от которой в дни своей бурной молодости я был без ума! «Парижское танго»!
