Они опять заговорили про слушание, но Гарри не хотел даже думать об этом. Он метался в поисках другой темы для разговора, но от необходимости делать это его спас звук шагов на лестнице.
- Ой!
Фред рывком схватил Удлинитель ушей; ещё один громкий щелчок, и они с Джорджем исчезли. Через пару секунд миссис Уизли появилась в дверном проёме спальни.
- Собрание закончилось, можете спускаться ужинать. Всем не терпится тебя увидеть, Гарри. А кто разбросал навозные бомбы под дверью кухни?
- Косолапус, - не краснея соврала Джинни, - Он обожает с ними играть.
- А-а… - сказала миссис Уизли, - я думала, это был Кричер, иногда он так странно себя ведет. Не забудьте говорить тише в обеденном зале. Джинни, у тебя грязные руки, чем ты занималась? Иди и помой их перед ужином.
Джинни состроила гримасу и вышла из комнаты вслед за мамой, оставляя Гарри наедине с Роном и Гермионой. Оба нерешительно на него смотрели, как будто боялись, что он опять начнёт кричать, сейчас, когда все ушли. Гарри стало стыдно оттого, что из-за него они так нервничают.
- Слушайте… - пробормотал он, но Рон покачал головой, и Гермиона тихо сказала, - Мы знали, что ты рассердишься, Гарри, мы тебя не осуждаем , честно, но ты должен понять: мы пытались убедить Дамблдора.
- Да, я знаю, - резко сказал Гарри.
Он хотел поговорить о чем-то, что не касалось бы директора, потому что даже при мысли о Дамблдоре Гарри опять начинал закипать.
- Кто такой Кричер? - спросил он.
- Здешний домашний эльф, - сказал Рон. - Тот ещё псих. Никогда таких не встречал.
Гермиона неодобрительно взглянула на Рона.
- Он не псих, Рон.
- Цель его жизни - чтобы его отрубленную голову повесили на стену, так же, как и голову его матери, - раздражённо сказал Рон, - это что, нормально, Гермиона?
- Ну - ну, если он немного странный, это не его вина.
Рон закатил глаза и посмотрел на Гарри.
- Гермиона ещё не завязала с рвотой.
- Это не "рвота"! - гневно возразила Гермиона. - Это - Развитие Всесторонней Охраны Труда Эльфов. И я не одна такая, Дамблдор тоже говорит, что мы должны добрее относиться к Кричеру.
- Ладно - ладно, - сказал Рон, - Пошли, умираю от голода.
Он направился из двери на лестничную площадку, но спуститься они не успели…
- Стойте, - выдохнул Рон, подавая знак Гарри и Гермионе, - они всё ещё в зале, мы можем что-нибудь услышать.
Все трое осторожно высунулись из-за перил. Мрачная прихожая внизу была заполнена колдунами и ведьмами, включая охрану Гарри. Все взволнованно перешептывались. В самом центре группы Гарри увидел мрачную фигуру с сальными волосами и массивный нос самого ненавистного Хогвартского учителя, профессора Снейпа. Гарри перегнулся через перила. Его очень интересовало, что Снейп делает для Ордена Феникса.
Тонкий шнурок телесного цвета опустился перед глазами Гарри. Посмотрев наверх, он увидел Фреда и Джорджа этажом выше, которые осторожно опускали Удлиннтель ушей по направлению к тёмной группе людей внизу. Но секунду спустя те начали двигаться к двери и пропали из вида.
- Чёрт, - услышал Гарри шёпот Фреда, когда тот поднял Удлинитель ушей обратно наверх.
Они услышали, как открылась и снова закрылась входная дверь.
- Снейп никогда не ест здесь, - тихо пояснил Рон Гарри, - и слава Богу. Пошли.
- И не забудь говорить тихо в зале, Гарри, - прошептала Гермиона.
Миновав головы домашних эльфов, висящих на стене, они увидели у входной двери Люпина, мистера Уизли и Тонкс, которые магически закрывали многочисленные замки двери за теми, кто только вышел.
- Мы будем есть внизу, на кухне, - прошептала миссис Уизли, встретившая их у подножия лестницы, - Гарри, дорогой, только по залу надо пробираться на цыпочках, это недалеко, вон в ту дверь…
БАБАХ!..
- Тонкс! - закричала миссис Уизли, нервно оглядываясь.
- Простите, - простонала Тонкс, плашмя лежащая на полу, - это все глупая подставка для зонтиков, уже второй раз на неё натыкаюсь.
Но остальные слова утонули в ужасном, оглушительном, ужасном визге.
Сиреневые, изъеденные молью занавески, мимо которых Гарри проходил раньше, отлетели, но за ними не было двери. На секунду Гарри подумал, что смотрел в окно, окно, за которым стояла пожилая дама в чёрной шляпе, надрывающаяся в крике так, как будто её пытали - потом он понял, что это просто портрет в натуральную величину, но самый реалистичный и самый неприятный, какой он только видел за свою жизнь.
