Но он ничего не сказал. Изобразил бурную радость. Сфотографировал Магали голой у окна, с нарочито мечтательным видом будущей матери. Когда она сказала ему: «Уверяю тебя, он шевелится, я чувствую!» — он положил ладонь куда следовало. И даже пробормотал: «С ума сойти, какое это все-таки чудо». Но этот телесный контакт ему претил. Он стиснул зубы. Чтобы успокоиться, использовал прием, который в нейролингвистическом программировании называется «якорение». Думать о чем-нибудь успокаивающем и приятном. И образ пищевого контейнера, чистого, пустого, из белой гладкой пластмассы, предстал перед ним со всей силой очевидности.
Все случилось ночыо. Он спал. Магали потрясла его за плечо, сказала: «Уже началось, кажется, воды отошли». Он встал. Сердце колотилось. Он проделал все по порядку, мысленно отработанному десятки раз:
1 — умыться холодной водой.
2 — одеться.
3 — спросить Магали «Ну как ты?»
4 — взять ключи от машины со шкафчика из «Икеи» у входной двери.
5 — взять чемоданчик Магали с вещичками Магали для больницы.
6 — спросить Магали «Ну как ты?»
7 — открыть перед Магали дверь подъезда.
8 — открыть перед Магали дверцу машины.
9 — не думать о том, что происходит.
10 — вспомнить про якорение.
11 — сесть за руль, вести спокойно, плавно, но не слишком медленно.
12 — приехать в больницу.
13 — спросить Магали «Ну как ты?»
14-…
14-…
Четырнадцатого пункта не было. От четырнадцатого и дальше — неизвестность.
От четырнадцатого и дальше — глухой ужас перед прыжком в бездонную пропасть.
От четырнадцатого и дальше — сожаление, ведь мог бы родиться бесплодным или, еще проще, не дожить до этого дня, умереть лет, к примеру, в двенадцать, когда жизнь сводилась к аккуратно убранной комнате, этажерке с «Леголэнд Спейс» и гарантированному горячему обеду.
Нет, он тогда не умер.
Не повезло.
В какой-то момент что-то, кажется, пошло не так. Акушерка побежала за гинекологом, гинеколог уставился в какой-то экран, гинеколог засунул два пальца в резиновой перчатке в нутро Магали, гинеколог нахмурил брови, а потом гинеколог попросил его выйти.
Он вышел — с большим облегчением.
Может быть, еще повезет, и ребенок родится мертвым. Магали будет трудно в первые месяцы, придется, наверно, обратиться к психоаналитику, который растолкует им, как «работать над собой, чтобы пережить потерю». Это будет испытанием, но они его преодолеют, и со временем, осторожными намеками, он постарается убедить Магали, что она не создана для материнства, что не надо поддаваться давлению общества и равняться на культурные клише о семье, что смысл жизни не только в продолжении рода и что ей, современной женщине, пора порвать с патриархальной моделью.
Ну а если Магали так и не успокоится, можно ведь завести щеночка… Пусть перенесет на него свои нерастраченные чувства, это будет решение всех проблем. Конечно, собаку надо время от времени выгуливать, но это пустяк в сравнении с заботами, которых требует ребенок.
Вот к чему он пришел. Уже, можно сказать, устроил их будущее. Как вдруг сообразил, что времени прошло многовато, давно пора было разрешиться мертвым младенцем. У него что-то сжалось на уровне пищеварительного тракта: а вдруг там, за дверью, происходит что-то другое, а вовсе не смерть ребенка? Просто трудные роды, которые завершатся кесаревым сечением, и младенец появится-таки на свет?
Он встал. Зеленоватый свет ночных ламп в больничном коридоре напоминал суп с кервелем. Было уныло и некрасиво, и пахло эфиром. На плакате размером в квадратный метр фотография младенца с закрытыми глазами призывала вовремя делать прививки. Рядом, на другом плакате женщина, стоя спиной к публике в окружении расплывчатого ореола персиковых тонов, стыдливо предостерегала от вагинальных микозов.
Словно придавленный бременем жизни, он снова сел, ощущая во рту привкус горечи.
Перед ним вдруг вырос гинеколог.
Лицо у него было… с таким лицом не сообщают хорошие новости.
Забрезжил свет надежды.
Гинеколог сел рядом и заговорил: вы только не волнуйтесь, произошло кое-что непредвиденное, такие вещи иногда случаются…
Воссияло солнце…
Гинеколог продолжал:…трудно все предусмотреть по анализам крови и даже по результатам эхографии… Что поделаешь, конечно, это нелегко, но ему повезло, мать и ребенок живы и здоровы…
