Загремел засов, дверь отворилась - там стоял полковник Рай-Райи.
- Выходите, - приказал он, - обедать пора. Ротмистр Покревский отвернулся к стене. - Все выходите, все, - приказал полковник. - Вас, ротмистр, это тоже касается. Но если вы все еще настаиваете на дуэли со мной, я не возражаю. Вот кончу сегодняшние дела, и после ужина сразимся на пляже. - Вы не шутите? - Покревский вскочил во весь рост.
- Я вообще не умею шутить, - ответил полковник. - Но хотел бы для ясности сообщить вам, что сегодня все утро в моей комнате две женщины, которые вам известны, приводили в порядок мой мундир, почти погубленный вчера, когда я угодил в бетонную ловушку. Это я говорю не для оправдания, а для сведения некоторых нервных господ. Принцесса же слишком черна и грязна, чтобы меня соблазнить, и ни слова не понимает по-русски. -- Врете, сказал ротмистр.. , . - А я полагал, что в вашей армии были приняты правила вежливости между офицерами. Так что вы, ротмистр, остаетесь без обеда за грубость старшему по званию.
Покревский сделал было движение к двери - во-первых, он был голоден, во-вторых, понял, что ведет себя не самым лучшим образом. Но гордость заставила его остановиться. Так он и стоял - высокая фигура в синем рваном халате.
Но сердцу полковника не была свойственна жалость. Когда они поднялись на второй этаж, он сказал: - Покревский хотел меня убить и мог убить. Он был груб со мной, хотя я его пожалел - что мне стоило пристрелить его? Кто бы меня осудил за это? Разве что вы, профессор?
-И я в том числе, - согласился профессор. В столовой уже собрались все остальные. Маленькая кучка людей с Земли, совершенно разных и чужих друг другу. Журба прогудел:
- Где же вы загуливаете, господа, разрешите вас спросить?
- У тебя, Кора сзади к платью трава прилипла, - крикнула Нинеля.
Она сделала в халате глубокий вырез и откромсала рукава - получилось платье-ублюдок, но, по крайней мере, оно соответствовало климату и демонстрировало нахальные груди разведчицы.
Кора послушно постаралась отряхнуть платье сзади, раздался хохот Журбы, ему вторила Нинеля. Миша Гофман криво усмехнулся. Принцесса Парра подвинула к себе миску и без помощи ложки быстро пила из нее суп. У принцессы был чудесный аппетит.
Под смех зрителей Кора дошла до стола и уселась на свое место. Медсестры снабдили пришедших мисками с гороховым супом. Полковнику, пожелавшему разделить трапезу с пленниками, вместо миски дали большую фарфоровую тарелку и добавили к гороху кусок грудинки. Ну что же, он здесь хозяин.
- Сегодня начнем, - сказал Рай-Райи, опустошив свою миску, собираться домой. - Затем он протянул миску медсестре за добавкой.
Так как все понимали: не зря же полковник сел за общий стол - слов его не пропустили. И поняли молчание как приглашение к вопросам.
- Возвращение добровольное? - спросил Эдуард Оскарович.
- Совершенно добровольное. Желающие остаться у нас могут остаться.
Полковник улыбнулся широко и бессмысленно - получилась гримаса, предназначавшаяся специально для профессора.
- Есть ли какие-нибудь гарантии, что мы останемся живы? - спросил инженер Всеволод.
- А какие могут быть гарантии? - удивился полковник.
- Я попал сюда, - ответил инженер, - потому что потерпел крушение в воздухе. Мой махолет сломался. Как мне теперь понятно, падая к земле, он был подхвачен вашим аппаратом и приземлился на мягкий склон по соседству с лагерем. Если вы вернете меня в точку, где произошло крушение, я из нее упаду на камни и разобьюсь. И этого я не желаю.
- А может, вы сначала на кроликах попробуете? - задумчиво произнес Журба.
- Зачем? - спросил полковник. Он сделал вид, что не понял. - Кролика не жалко.
- А вас, думаете, жалко? - удивился Рай-Райи. - Почему это я должен вас жалеть?
- Да потому, что между людьми есть гуманизм, - ответила Нинеля. Так учит партия. Мы не кролики, мы звучим гордо.
- Мы допрашивали вас и ваших товарищей, - полковник поднес ко рту миску и допил остатки похлебки, потом закончил: - И поняли, что весь ваш гуманизм и медйой монетки не стоит. В отличие от кроликов вы истребляли друг друга миллионами. Так что не вам говорить о жалости.
