- Она не могла попасть давно, я же говорил вам, - ответил человек в толстых очках. - Они все попали сюда, когда активно заработала установка Гарбуя. И она стала вытягивать сюда всех, кто погибал или пропадал без вести в точке соприкосновения наших миров. - То есть сколько лет этой девушке? Наверняка больше пятисот.
Сообразив, что речь идет о ней, Парра сказала несколько фраз Коре. Язык звучал красиво, звучно, но Кора не все поняла.
- Так и запиши, - сказала Кора, - готская принцесса. - Я уже написала, - ответила Нинеля. - И должна сообщить о том, что у этой гражданки есть отношения с Покревским.
- А какое нам дело до этого? - спросила Кора. Она еще не знала, кто из присутствующих Покрев-ский; оставался, правда, лишь молодой человек со страшным шрамом.
- Нам должно быть до всего дело, - сказала Нинеля. - Мы с вами комитет по управлению соотечественниками за рубежом. Моральный уровень наших товарищей должен быть на высоте. Ведь не на пустом месте сидим, а на глазах у враждебной общественности. А вернемся домой, и нас спросят: а как вы себя вели, не уронили ли достоинство советского человека?
Кора даже открыла было рот, чтобы ответить этой законсервированной красавице, но сдержалась. Ее функция - наблюдать, запоминать и понимать, что происходит. А кто с кем спорит, кто за кем наблюдает - это ее не касается.
- Господин Покревский? - спросила Кора, улыбнувшись притом и как бы ставя себя на сторону Покревского, который имел полное право дружить с любой готской принцессой.
- Я, - сказал молодой человек со страшным шрамом. Он продолжал лежать на земле, прикрыв глаза и разведя ноги в сапогах.
- Мне он не нравится, - сообщила Нинеля. - Сволочь недобитая.
- Вы мне тоже не нравитесь, мадемуазель, - ответил молодой человек. - Потому что вы шлюха. - Ну вот, видишь!
- Расскажите нам о себе, - попросила Кора. - Что считаете нужным.
- Я ничего не считаю нужным, - ответил молодой человек, а когда Нинеля заорала, чего он, видно, и добивался, то молодой человек приоткрыл правый глаз. - Только не дотрагивайся, - закончил он свою речь. - А то отвечу действием.
- Можно, я его? - спросила Нинеля. Она не была уверена в себе признав главенство Коры и находясь в центре внимания, она предпочитала изображать подчиненную.
- Отставить! - рявкнула Кора и не узнала своего голоса.
- Слушаюсь - отставить, - сразу покорилась Нинеля. И в глазках загорелось странное тяготение к Коре, в которой для Нинели воплотился идеал хозяйки. Ее можно любить, и ей можно подчиняться. Но Нинеля была схожа с дрессированной пантерой: послушна, пока видит хлыст. И не дай бог укротителю отвернуться! - Расскажите о себе, - попросила Кора. - Я нахожусь во сне, из которого не могу вылезти, - ответил Покревский. - Не знаю, каково остальным, но для меня случившееся - это смерть и то, что наступает после смерти. Я даже думаю - тут, в чистилище, и смешиваются души разные - мы собрались вместе - и жертвы, и палачи. И вчерашние, и завтрашние. Был бы я человеком глубоко верующим, я бы забился в угол и молился, вымаливал себе прощение за грехи, и просил бы о праве уйти отсюда, от этих монстров. - И Покревский обвел рукой присутствующих.
- Хорошо, - согласилась Кора, сказала громче, чтобы заглушить хруст зубов озлобленной атеистки Нинели. - Давайте сейчас не спорить - мы же хотим понять наше положение...
- Независимо от того, чистилище это или уже ад, - вмешался Эдуард Оскарович.
- Мое жизнеописание, - сказал Покревский, - умещается в двух строчках личного дела: служил в пятнадцатом гренадерском Тифлисском, был дважды ранен, в чине поручика перешел на службу к генералу Корнилову, совершил с ним Ледовый поход, а после смерти генерала примкнул к дроздовцам. Карьеры не сделал - опять ранили... - Покревский дотронулся до шрама, потом болел тифом... войну кончил ротмистром, командовал экскадроном. Когда большевики вошли в Крым, попал в засаду, спасался, прыгнул с утеса... попал сюда. Коня жалко. Конь меня столько раз спасал... А что касается этой девушки, несчастной и особенно одинокой, то прошу грязными руками к ней в душу не лезть.
