Пока они еще были невысоко, кот мог спрыгнуть, но он решил лучше убиться, чем струсить. У него еще теплилась надежда, — вот выбьется из сил аист, опустится, и тогда Рокас ему покажет, кто тут настоящий хозяин!..
Аист, привыкший улетать в теплые края, вздымался все выше и выше, пытаясь стряхнуть с себя кота. Но кот с такой хваткой вцепился ему зубами в шею, что в конце концов обессилевший аист камнем стал падать вниз. Когда до луга оставалось совсем немного, уже долетали водяные брызги от поливочной установки, кот оторвался от птицы. Распушив хвост, растопырив лапы, он опустился на землю и умчался прочь, не дожидаясь похвалы или бранного слова.
Кот действительно был полудикий, и все поля вокруг отныне опять принадлежали только ему.
Пересказ Аудрюса:
Аист и кот
Улетая по осени в жаркие страны, аист взмыл высоко-высоко, долго кружил в поднебесье, и в последний раз оглядел пожелтевшие окрестности. Он уже не помнил, сколько лет бродил по здешним болотам, сколько весен сновал в речных поймах и на пашнях, в оврагах и лугах, выискивая лягушек… Теперь здесь многое изменилось. Нет в помине болот, поймы высохли, хлеб убирали машинами за несколько дней, также быстро управлялись с соломой — на жнивье не оставалось ни полевой мыши, ни кузнечика, ни лягушонка. И аист чувствовал, что на будущий год сюда не вернется…
Ему было жаль людей, которые привечали и любили аистов, хотя и имели обыкновение делить всю живность на полезную и бесполезную. Одних животных холили, кормили, ухаживали за ними, а других ненавидели, истребляли или, в лучшем случае, оставались равнодушными. Но для аиста они все равно укрепили на дереве старое колесо, чтобы вернувшись по весне, эти спокойные, мудрые птицы могли свить здесь для себя гнездо и вывести птенцов.
«Прощайте, старые, скрипучие тополя! Будьте здоровы, люди! Расти веселой, резвая детвора!..»
И все-таки на другую весну эту аистиную пару опять потянуло в родные края, захотелось вновь увидеть седые крыши домов, поля и луга. А когда впереди замаячили старые тополя, когда во дворе заливисто заголосил петух, заквакали на пруду лягушки, им почудилось, что сама земля притягивает их к себе, и аисты опять опустились в свое гнездо.
Лето выдалось засушливое, аистам не хватало корма, шумел-поскрипывал засохший тополь, и порой становилось страшно оттого, что ему уже не выстоять в сильную бурю. Кроме этих забот нежданно-негаданно появилась еще одна: аистов стал преследовать большой обнаглевший кот, который без устали охотился на жаворонков, нападал на стайки дроздов и куропаток.
И вот однажды аист, печально вышагивая по выгону, издалека заметил черного кота, тот опять подстерегал его, таился, припадая к земле.
«Как поступить с этим наглецом? — подумал аист. — Можно, конечно пролетая мимо, долбануть его клювом, и на какое-то время стало бы спокойно…»
Однако аисту хорошо было известно, что кот — домашнее животное, людям он приносит пользу, поэтому обижать его — все равно, что причинять вред самому человеку. Пожалуй, лучше свернуть в сторону и заняться своим делом…
И позабыв обо всем, аист опять принялся разгребать землю, там изредка кузнечика ухватит, там мышь или лягушонка настигнет, между тем черный кот подкрался и прыгнул ему на спину. Когтями начал драть перья, а острыми резцами норовил прокусить шею. Аисту ничего не оставалось, как, взмахнув крыльями, подняться в воздух, чтобы кровопийца перестал кусаться и позаботился о том, как бы спасти свою шкуру. Может, поглядит с высоты на поля, леса, луга, подивится — как широка эта земля! — и поймет наконец, что она не может принадлежать одному коту?..
Проходивший мимо человек заметил, как со стороны выгона взлетел аист с котом на спине. Он в изумлении остановился и принялся звать: кис-кис-кис!.. Кот еще мог спрыгнуть вниз, но он, как и большинство заядлых хулиганов, был трусоват: только мяукнул, ощерился, вцепился изо всех сил в перья птицы.
Чем выше они поднимались, тем тяжелее становилось обоим. Аист устал махать крыльями, а кот чувствовал, как ускользают перья из-под его когтей… Человек прикрыл от солнца глаза ладонью и увидел, что аист вдруг рывком освободился от своей ноши. Белая птица спокойно удалилась, даже не взглянув, как черный кот шмякнется оземь. Услышав глухой удар, с брезгливостью отвернулся и человек. Отправился своей дорогой, понимая, что Чернышу теперь уже никто не в силах помочь.
