— Мда, все еще хуже, чем я думал. Всегда думал, что дедпул — порождение зависти и страха, перешедшего в злобу и ненависть. А оказалось, что это дитя скуки. Месье Бодлер был прав:
Средь чудищ лающих, рыкающих, свистящих,
Средь обезьян, пантер, голодных псов и змей,
Средь хищных коршунов, в зверинце всех страстей,
Одно ужасней всех: в нем жестов нет грозящих.
Нет криков яростных, но странно слиты в нем
Все исступления, безумства, искушенья,
Оно весь мир отдаст, смеясь, на разрушенье,
Оно поглотит мир одним своим зевком!
— Ученик, сейчас не время для стихов. — Укорил меня Дед.
— Ну отчего же? Для хорошего стихотворения время всегда найдется. К тому же, милый Шарль был прав. Впрочем, сам он о скуке знал лишь по наслышке. С его-то носом, он не вылезал из дуэлей. — Хмыкнула колдунья. Видимо воспоминания о давнем знакомом ее взбодрили. — Однако, вернемся к делу. Для чего Вы мне это показали? Раз уж это была Ваша идея, молодой человек, Вам и ответ держать.
— Видите ли, мадам, я бы хотел, чтобы эти знания разошлись по миру, и быть может, со временем, из них произрастет новое знание, более точное или более легкое в исполнении, не знаю. Но прогресс кто-то должен двигать. Я хотя бы пытаюсь. Другие и вовсе сидят и почивают на лаврах. Предки впахивали за троих, а мы только и можем, что использовать накопленные ими знания, но дальше уже не стремимся.
— Про Вас этого не скажешь, мистер Финиган. Я читала ту статью моего дражайшего друга Гиппократа, где было упомянуто и Ваше имя, в связи с нахождением возможности излечения Драконьей Оспы. Теперь вот это, да и раскрытие полной силы Высшего Исцеления тоже на Вашей совести. Так что, остается надеяться, что Ваша могучая созидательная сила не развеется попусту.
— Вот и я надеюсь. Но и помощь бы мне совсем не помешала.
— И я Вам ее окажу, мистер Финиган. Более того, если у Вас появятся новые идеи, обращайтесь ко мне напрямую.
— Вот уж нет уж. Дед меня за такое колесует.
— Ничего он Вам не сделает. Пусть сам наберется смелости, да и приедет в гости. Уж сколько зову, лет сто уже, как будто…
— Так, прошу Вас, мадам, хватит. Не то я и правда не доживу до вечера. Как ненужного свидетеля… того… — Я улыбнулся и получил улыбку в ответ. В этот момент я понял, почему Сметвик добивается этой женщины столь долго. Она, похоже, стоит того.
— Отчего Вам стало грустно, мистер Финиган? — Растерялась от смены моего настроения Леди. И я забил на последствия, ответив как думал.
— Мне шестнадцать лет, но я женюсь через год. Вовсе не потому, что мне гормон на мозги давит. По любви. Но и другие причины есть. Одна из них в том, что я понятия не имею, сколько проживу. У меня хватает врагов и просто недоброжелателей, но они меня не волнуют, привык, наверное. Просто мы, люди, так много времени тратим на ожидание, а ведь можно было сразу протянуть руку, открыть сердце, как бы глупо и пафосно это ни звучало. Я не знаю, что у вас обоих было в прошлом, но сейчас я вижу, как полыхают ауры, когда ваши взгляды пересекаются. И мне просто очень обидно. За вас в том числе. Уж извините, если мой честный ответ Вам пришелся не по нраву, мадам.
— Вы… Да как Вы… — Она даже привстала с кресла, но вдруг обмякла в нем, словно ниточки перерезали кукловоду. Дед же, дотянулся и дал легкий подзатыльник. Я даже уворачиваться не стал, видимо за дело. Как слон в посудной лавке, потоптался в чужой душе. И что на меня нашло? Ладно, я тут не к месту, так что пойду-ка я, помедитирую, пока время есть до конца смены. Уже закрывая дверь, я краем уха услышал первый всхлип. Вот же блииин…
На следующий день я увидел Сметвика лишь раз, когда он закрывал мне практику, и несчастным он вовсе не выглядел. Скорее даже наоборот. Может все же моя неуместная грубость дала положительный результат? Я не знаю, а учитель не стремился меня просвещать. Да и правильно, не мое это дело. Однако, практика закрыта и по выпуску из Хога, меня ждет работа в Мунго. А пока, я провел неделю дома, а Панси и Дафна приводили меня в норму, откармливая, не давая тренироваться и своими женскими фокусами отвлекали меня даже от мысли о поездке во Францию.
