— А это тут причем, — он совсем сбил меня с толку.
— Дак на том огне такая волшба и строится!
— Хм, сила третьей чакры, значит. Ну ка, скажи мне, вот я сейчас запылаю, оно или нет.
Я привычно нырнул в себя и стал выпускать в мир знакомую силу третьей чакры. Сначала просто так, а потом, попытался обнять ей дом. Почувствовал, что хватит и пришел в себя.
— Да, — довольно выдал домовой и проявился в магическом видении, как небольшой, но пропорциональный человечек метрового роста. С огромной, но довольно слабой аурой — домом. — Это он и был, огонь твоей души. Ты как меня всего обнял, так у меня столько сил прибавилось, что я могу и кровососа какого по древнее насмерть приложить.
— Ну теперь хоть понятно. Твоя забота не с кровососами войну воевать, сам управлюсь, а семью защитить. Мама вон на сносях, ее береги пуще ока своего.
— Не изволь беспокоиться, на то я здесь и живу.
— Тоже верно, — не смог не согласиться я.
Панси слушала внимательно и наконец спросила:
— Ты-то может и понял, о чем твой дух говорит, а вот мы только волну заботы, что ли, почувствовали. Что это было?
— Тут такое дело, Панси. Ты же знаешь уже, что в человеке любом разные силы уживаются и магия не единственная. Вот одна из этих сил и есть тот самый огонь души, про которую Василь Алексаныч говорит. Третья чакра, как я ее называю, или астральное тело, как зовут ее европейцы. Не важно название, важна суть.
— В общем я поняла. Имеется ввиду та сила, которая позволяет приведениям существовать.
— Именно это я и хотел сказать, просто с языка сняла.
— А как ты научился ей управлять? — Заинтересовалась Даф.
— Шаманские практики, конечно.
— Это интересно, — задумчиво выдала Даф.
— И крайне опасно. Я раз чуть не погиб, так что обойдемся в нашем семействе одним безрассудным мальчишкой. То есть мной.
— Семействе? — Воскликнули удивленно девушки.
— Ну а как нас еще назвать. Да и не думаете же вы, что я смогу без вас жить?
— Не загадывай, Габри.
— Да я и не загадываю. Я просто знаю.
— Не соврал… — раздался удаляющийся голос домового и девушки вздрогнули, когда осознали смысл. Я же просто пожал плечом. Себе врать я не привык, а им не вижу смысла.
Этот день я провел с семьей и девчонками на заднем дворе. Мадам Спраут умотала домой еще вчера вечером и ночевать не осталась. Жалко, что мы не увиделись после похода по магазинам и прочим салонам красоты. Должно быть, сногсшибательное зрелище.
Мясо приятно шкворчало на огне, Макс носился вокруг Панси и Дафны, а родители тихо миловались в небольшой беседке, которую построили пока я был на обучении у гранда. Около девяти вечера все разошлись по домам, а я засел за медитацию. Нужно было восстановить силу, да и просто расслабиться. А на следующее утро я снова ушел к месье Пьеру. Очередной месяц мучений наконец-то выстроил у меня в голове новые узоры танца. Магический поединок. Заклинания, сила, даже тактика, все это оказалось не важным, хоть без них и нельзя. Главное движение, свобода проявления себя в мире. Я принял новые для меня законы для этого танца, буквально стал частью этих законов и смог раздвинуть границы. Язык стал мне понятен и прост, и как много лет назад со стариком Рю, я говорил с совсем иным человеком, с трехсотлетним грандмастером боевой магии. И так же как и тогда, не только я понимал что он говорит, но и он меня понимал. Правда в этом человеке юмора не было ни на грошик, но пообщаться мы вполне смогли. Это было очень здорово. Стало не важно чем ты колдуешь, палочкой, посохом или вообще без проводника. Не очень-то важно что, главное, что ты хочешь этим сказать. К концу этого лета я определенно вышел на уровень подмастерья. И по количеству силы без своего накопителя и по знаниям. Ну а по контролю магии я на уровне опытного мастера, но это и понятно. С моим-то бзиком на контроле, по другому и быть не могло. Старый маг был очень доволен и настаивал, чтобы на следующее лето я снова прибыл к нему. Я честно обещал подумать. Рождественские каникулы я точно уделю Деду, а летние, вероятно, придется разделить между ними.
Снова Хогвортс-Экспресс, снова купе и восемь часов мучений. Еду туда уже в четвертый раз и все равно не понимаю таких извращений. Приехали, быстренько сели в карету и пир. Их я тоже так и не полюбил, так что все время болтал с Панси и Дафной. Так время летит быстрее, может быть потому что это занятие доставляет удовольствие? Пока шло распределение, разобрал свою почту за два месяца. Письма от Ирвина, поначалу скупые и точные, ближе к концу срока стали изобиловать матерными выражениями. Гений понял, что попал и к чему приведут дальнейшие упражнения, но упорно продолжал их выполнять. Лишиться техники он не хотел. Понравилась. Не каждый влюбленный поэт сможет написать про свою даму сердца такое, что выдавал восхищенный техническими новинками гений. А уж с какой страстью он ругался на меня за эксперимент, что я на нем ставлю… Просто песня. Так что все распределение я просмеялся. Девушки читали письма вместе со мной, и после объяснений тоже смеялись.
