Таким образом, уже сегодня затраты на ускорительную технику могут перекрываться доходами от нее. И перспективы здесь довольно широкие.
Огромно количество зерна, которое пожирают вредители. Его стоимость в масштабах планеты, вероятно, больше ассигнований на самые мощные из существующих ускорителей. Между тем можно подобрать совершенно безопасные для хлеба дозы облучения, при которых вредители перестанут размножаться.
Пучок быстролетных частиц может вести разведку ископаемых, лечить болезни, стерилизовать медикаменты, консервировать пищевые продукты, обеззараживать сточные воды, контролировать качество бетона или металла, просматривая большие толщи материала… И все же, как ни ценна практическая отдача ускорителя, которую скоро будут измерять сотнями миллионов рублей чистой прибыли, его теоретический вклад в физику все-таки ценнее. Как же быть тогда с пресловутой «гигантоманией»? Оказывается, можно строить ускорители с мощью Геркулеса, но без аппетита Гаргантюа.
В брукхейвенском, серпуховском и других подобных ускорителях поток частиц нацелен в неподвижную мишень. Сталкиваясь с нею, пули-протоны заставляют ее ядра упруго подаваться назад, словно перчатка боксера тренировочную грушу. Эффект от такого соударения гораздо меньше, чем если бы навстречу одной «микроперчатке» двигалась другая. И чем мощнее обычные ускорители, тем меньшая часть энергии их луча расходуется с пользой.
Выход был найден в методе встречных пучков. В одном из ускорителей Новосибирского академгородка предусмотрено столкновение протонов и антипротонов. Энергия частиц в каждом из пучков — 25 Гэв. Казалось бы, в сумме это составит 50 Гэв. Но гораздо более высокая эффективность встречных ударов ведет к таким результатам, для получения которых понадобился бы обычный ускоритель на 1300 Гэв. Стоимость такой махины (с неподвижной мишенью) по мировым стандартам превышает миллиард долларов. Новосибирская установка несравненно дешевле.
— Я вовсе не хочу сказать, что время ускорителей с неподвижной мишенью уже миновало, — резюмирует академик Г. Будкер. — Однако нет сомнений, что будущее физики самых высоких энергий — это встречные пучки…
Подобные проблемы стоят и перед другими областями науки. Ибо индустрия идей, как и производство вещей, немыслима без мощного (и, увы, дорогостоящего) оснащения, причем по темпам модернизации она во многих своих отраслях конкурирует с промышленностью.
Ускорители и реакторы, квантовые генераторы и сверхскоростные центрифуги, огромные радиотелескопы и электронные микроскопы, геофизические ракеты и межпланетные станции, луноходы-лаборатории, автоматы-бурильщики — вот арсенал сегодняшней науки. И ее инструментальная вооруженность должна расти раза в полтора быстрее, чем численность самих исследователей, — такое опережение признано целесообразным науковедами. А ведь «машинно-станочный парк» на «фабриках идей» морально устаревает за четыре-пять лет и требует постоянного обновления.
В таких условиях проблема соответствия потребностей науки и возможностей удовлетворить их становится все актуальнее. Но разве не помогает ее решению встречная заинтересованность ученых и государства, как это бытует в нашем обществе?
Говоря о необходимости повысить эффективность исследовательского труда, его качество, ускорить промышленное освоение открытий и изобретений, президент Академии наук СССР А. Александров в своем выступлении на XXV съезде КПСС подчеркивал: «Многое здесь зависит от нас самих, и мы добьемся решительных сдвигов… Сейчас нельзя добиться высоких результатов, пользуясь устаревшей исследовательской аппаратурой. Поэтому переоснащение научных учреждений — это для академии задача чрезвычайной важности».
И еще говорил президент: «Ни в каком другом обществе наука не имеет такого признания… Наша социальная система и система образования обеспечивают выявление и вовлечение в науку талантливых людей. В наших научных учреждениях, как правило, создается отличная творческая обстановка. Все большую взаимно обогащающую роль играет сотрудничество с научными организациями социалистических стран и некоторых стран Запада. Это, безусловно, приведет к существенному повышению производительности научного труда, ускорению научно-технического прогресса».
