В начале августа Ницше вернулся в Пфорта, и возвращение в школу было ему так же тяжело, как и при приезде. Он не может примириться с резким переходом от семьи к школьной дисциплине, мысли о самом себе не оставляют его в течение нескольких недель, и он ведет интимный дневник, который знакомит нас с его настроением и распределением каждого его дня. В начале находим несколько бодрых изречений против скуки, сообщенных ему одним профессором и записанных в дневник; затем идет рассказ о его занятиях, развлечениях, о прочитанных книгах, переживаниях, душевных кризисах. Лирическая душа ребенка порою борется с этими переживаниями, порою отдается им безраздельно и с трудом покоряется тогда дисциплине. Когда возбуждение овладевает им, он бросает слишком мало музыкальную для его меланхолии прозу и переходит к ритму и рифме; приходит вдохновение — и он пишет стихи, четверостишия, шестистишия; он не ищет и не удерживает потока вдохновения, он отдается в его власть; как только оно покидает его, тотчас же, как и в шекспировских диалогах, появляется на сцену проза.
Иногда жизнь Пфорта скрашивалась часами непринужденного юношеского веселья. Дети гуляли, пели хором, ходили купаться. Ницше принимает участие во всех этих развлечениях и сам рассказывает нам об этом. Когда жара становится нестерпимой, ученики бросают занятия и идут купаться. Двести мальчиков спускаются к реке, маршируя в такт распеваемым песням, бросаются в воду, не нарушая установленных рядов, и довольно долго плавают; младшие хотя и устают скорее, но все же гордятся своей выносливостью; по свистку воспитателей мальчики выскакивают на берег и одеваются — обыкновенно их сопровождал паром, куда и складывалось их платье; в полном порядке, по-прежнему с песнями, они возвращались в старую школу к прерванным занятиям. «Это было изумительно хорошо!» — восклицает Ницше. Наступал конец августа, еще 8 дней, еще 6, целый долгий месяц, и в дневнике Ницше не прибавляется ни одной новой строки. Он берет тетрадь в руки для того, чтобы на время покончить с нею и написать заключение…
«С того дня, как я начал писать мой дневник, мой образ мыслей совершенно изменился; тогда ранним летом все зеленело и расцветали цветы, а теперь, о горе, наступила поздняя осень… Тогда я был unter-tertianer, а теперь я поднялся на ступень выше; прошел день моего рождения, и я стал на год старше. Да, время проходит, как жизнь весенней розы, радость тает, как пена в ручейке.
В данный момент я весь охвачен необыкновенной жаждой знания, изучения всемирной культуры. Разбудило во мне это желание чтение Гумбольдта. Если бы мое новое увлечение было бы так же продолжительно, как и моя любовь к поэзии!»
Ницше составляет себе обширный план занятий: геология, ботаника, астрономия, латинская стилистика уживаются у него с еврейским языком, военными науками и разного рода техническими познаниями. «И над всем возвышается Религия, основание всякого знания. Как ни велика область, охватываемая знанием, но искания правды бесконечны!..»
Мальчик усердно занимался всю зиму и весну. Но вот наступили вторые вакации и затем третий приезд его в школу; снова осень обнажила старые дубы Пфорта; Ницше в это время было уже 17 лет, и он начал почему-то грустить. Слишком долго он покорно исполнял все требования своих учителей, он прочел уже Шиллера, Гёльдерлина, Байрона и мечтает теперь о греческих богах и о мрачном Манфреде — всемогущем маге, который, устав от своего всемогущества, тщетно ищет отдыха в смерти, побежденной его собственным искусством. Что могут значить для Ницше теперь уроки его профессоров? Мечтательно вспоминает он стихи поэта-романтика:
Sorrow is knowledge: they who know the most
Must mourn the deespest over the fatal truth
The tree of knowledge is not that of life.
Познание горько: кто глубже всех познал,
Тот плачет над роковою истиной —
Древо познания не есть древо жизни.
Наконец занятия утомили его. Он стремится на свободу из мрачных стен школы, он бежит от забот, наполняющих его жизнь; углубившись в самого себя, он отдается мечтам, которые сменяют одна другую в его воображении. Он открывает свою душу перед сестрою и матерью и объявляет им, что планы его на будущее резко изменились: университет ему наскучил, и он хочет быть не профессором, а музыкантом. Мать убеждает его отказаться от этой мысли и достигает своей цели, но ненадолго. Смерть любимого учителя довершает душевное настроение Ницше; он окончательно бросает работу, уединяется и предается размышлениям.
