— Надеюсь, вы довольны мной. Если я не получу выражений самой горячей благодарности, то почувствую себя очень обиженным.
Только на мгновение она смутилась; заметив лукавый блеск в ее глазах, он подумал, что она еще ни разу не обескуражила его глубокомысленным вопросом: «Что вы хотите этим сказать?»
Вместо этого она проговорила:
— Да, конечно, я вам очень признательна, сэр! Просто я… — Она замолкла, вздохнув, и продолжала: — Вам не кажется — теперь вы можете получше его разглядеть, — что он был бы для нее самым подходящим мужем?
Он бросил взгляд в сторону ничего не подозревающего Нейвенби.
— Может быть, как я могу это определить? Это то, что беспокоит вас так сильно?
— Нет, меня это ничуть не беспокоит. Я беспокоюсь лишь о том, чтобы ей было хорошо, спокойно и чтобы она была счастлива.
— Тогда чем же вы огорчены?
— Да ничем! Может быть, только тем, что мне придется уволить кухарку, очень жаль, она так хорошо готовит. Но экономка говорит, что она такая любительница джина, что лучше от нее избавиться. Разве удивительно, что я немного расстроена?.. Хотя я не думала, что это заметно!
— О, не беспокойтесь! Никто, кто хорошо вас знает, не заметит ни малейшей перемены в вас и даже поверит в выдумку с кухаркой.
— Это не выдумка! — возразила она с возмущением.
— Хорошо, не выдумка, но не кухарка же лишила вас покоя, Фредерика. Скажите, может быть, вы боитесь, как Джессеми, что вам теперь придется туго из-за того, что Гарри приобрел себе модную коляску с лошадьми?
— О господи, нет! Признаться, лучше бы он этого не делал, потому что и не представляет, во сколько обходится в Лондоне содержание собственного выезда. Но клянусь вам, это не лишило меня покоя, как вы выразились! А Джессеми рассказывал вам об этом? Хорошо бы вы сказали, что ему не стоит поучать Гарри, как вести себя!
— Я уже сказал ему об этом! — ответил он.
— Благодарю вас! — сказала она с благодарной улыбкой. — Он слушает вас больше всех, так что надеюсь, когда он снова увидит Гарри, уже не будет так враждебно смотреть на него.
Его брови поднялись.
— Увидит снова? Значит, Гарри уехал?
— Да, всего на день или два! Я не совсем уверена, но, кажется, он отправился в поездку с какими-то своими друзьями, — безразлично сказала она.
— Так вот оно что! — с улыбкой сказал он.
— Ничего подобного! Что вы выдумываете?
— Должен ли я понимать как подтверждение моей догадки или вы хотите, чтобы я разубедил вас? — Он улыбнулся еще шире, когда она невольно подняла на него вопросительный взгляд. — Вы замечательная сестра и ни в коем случае не против поездок Гарри с друзьями, но боитесь, что он попадет в дурную компанию, разве не так? Ну так вы можете быть спокойны: я не знаком лично с молодым Пеплоу, но, судя по тому, что я о нем слышал, он не из тех, кого называют шалопаями. Конечно, трудно усомниться в том, что они не затеют какую-нибудь дурацкую шутку, но это не должно вас волновать: такие шалости им простительны.
Он помолчал в нерешительности, а потом сказал:
— Когда я впервые встретил вас, Фредерика, вы говорили о своем отце с достаточной откровенностью. Это дает мне право сказать, что вы напрасно волнуетесь, что Гарри пойдет по его стопам. Я вижу, что в чем-то они похожи, но также вижу и определенную разницу, и, главное, Гарри не интересуется игрой в карты. Это вас успокоит?
Она кивнула и, понизив голос, ответила:
— Да, спасибо вам! Честно говоря, мне и самой так казалось, но я не понимаю, как вы догадались.
Она улыбнулась ему, как всегда открыто, и сказала просто:
— Вы такой хороший, и я особенно благодарна вам за доброе отношение к моим братьям. Не знаю, почему вы заинтересовались делами Гарри, ведь он даже не претендует на роль вашего подопечного, но благодарна вам за это!
Он мог назвать ей истинную причину такого отношения к Гарри, но не сделал этого, испугавшись, что не сможет удержаться объявить то, о чем он решил умолчать. Она была дорога ему, но он не намеревался связывать себя обязательствами и не хотел, чтобы она пострадала хотя бы от малейшего намека на то, что может обидеть ее. Или ему так только казалось. Позже, обдумав все еще раз, он понял, что была и другая причина, которая сдерживала его: он боялся ее потерять. Алверсток не забыл, как поцеловал ей руку, и даже этот маленький знак внимания оттолкнул ее от него. Он сразу же исправил ошибку, вернувшись к прежнему стилю общения, но сердечности в их отношениях не было никогда, с ее стороны не было даже намека на то, что ей нужно что-то большее, чем дружба.
