Поскольку ей и в голову не приходило, что только королевской властью можно было предоставить Эндимиону место при дипломатической миссии, Черис уже вообразила, как он погиб или с ним случилась беда. Если корабль с драгоценным пассажиром не потерпит крушения, то непременно попадет к этим неизвестным, но наверняка кровожадным мандаринам, или же его погибелью станет какая-нибудь ужасная лихорадка, которых полно на Востоке. Бледная, она сказала слабым, но решительным голосом, что спасти его от такой судьбы она может, только отказавшись от него. Эндимион был очень тронут, но, не представляя, какие катастрофы так стремительно возникли в ее воображении, не понимал, зачем нужна подобная жертва, даже при самом плохом раскладе. Но когда Черис вдруг стала умолять его уйти, потому что леди Элизабет взглянула в их сторону, он сказал, что дальше так продолжаться не может.
— Ты прав, я чувствую себя такой несчастной! — согласилась она.
— И потом, я не могу видеть тебя урывками и не знать, что будет дальше, — уныло сказал Эндимион. — Вот что, Черис, мы должны все обсудить и решить раз и навсегда, что нам делать. Будь я проклят, если не приведу завтра Хлою и Диану на запуск воздушного шара! Ай, у них завтра парикмахер! Ты можешь сказать сестре, что хочешь повидать Хлою, в этом нет ничего плохого! Я постараюсь не попадаться особенно ей на глаза, а когда все будут таращиться на этот шар, мы потихоньку ускользнем. Не думаю, что это будет трудно: в парке соберется чертова толпа народа.
— Нет, нет! — сказала Черис несчастным голосом. — Если ты приведешь сестер, то обещай, что не подойдешь ко мне! Феликс уговорил лорда Алверстока пойти с ним туда, и можешь быть уверен, он поставит свой экипаж прямо около нас.
— Алверсток собирается смотреть на воздушный шар?! — воскликнул Эндимион, не веря своим ушам. — Ты шутишь?
— Нет, не шучу! Он еще привезет леди Элизабет, так что, видишь…
— Он, должно быть, совсем рехнулся! Ну, то есть, я хотел сказать… Алверсток! Какого дьявола он придет валять дурака со всеми? Что за чертовщина! Чувствую, что кончится все это тем, что нам придется бежать в Шотландию!
— Эндимион! — в страхе воскликнула она. — Ты ведь не заставишь меня сделать такое? Ты ведь шутишь, да? Я этого не перенесу!
— Да, я знаю. Мой полковник тоже не перенесет этого. Но мы не можем все время бояться, любимая! Должны же мы что-то решить!
— Мы все решим, я знаю, что у нас все получится в конце концов! Тихо, сюда идет лорд Рентроп!
Когда на следующее утро Нэпп раздвинул шторы в спальне своего хозяина, маркиз был сначала неприятно удивлен ярким солнечным светом, а затем — сообщением своего слуги о том, что сегодня прекрасная погода. Он так надеялся на дождь, бурю, хоть на снег — на все, что могло сорвать запуск воздушного шара. Но его встретило безоблачное небо, и когда, готовый умереть с досады, он спросил у Нэппа, нет ли сегодня ветра, тот ответил с видом человека, сообщающего самые приятные новости:
— Только легкий, приятный ветерок, милорд, просто чудесный день!
— Ты ошибаешься! — ответил Алверсток. — Когда запускают этот проклятый шар?
— В два часа, милорд, как сказал мистер Феликс Уикену, — торжественно произнес Нэпп.
— Можешь быть уверен, — сказал лорд, — что этот сорванец появится у дверей, как только пробьет полдень.
Но когда сам он в полдень вышел из своей гардеробной, то оказалось, что юный мистер Мерривилл явился еще раньше и леди Элизабет угощала его обильным завтраком. Благодаря усилиям своих сестер, Он был облачен в безупречно чистые, без единого пятнышка панталоны, свою лучшую курточку и свежайшую рубашку, ногти его были вычищены, а кудри прилизаны до блеска. Между большими кусками пирога с бараниной он посвящал хозяйку в тайны аэронавтики. Феликс радостно приветствовал Алверстока, объяснив, что пришел пораньше, так как знал, что он и кузина Элизабет захотят занять для фаэтона самое удобное место в парке. Получив несколько раздраженный ответ, он сразу же смягчил его светлость тревожным вопросом:
— Вы ведь хотите поехать, не так ли, сэр?
— Хорошо, но-но ты отвратительный и невыносимый молодой нахал! — сказал лорд.
