Еще мы видели мандалу. Это символ всего мироздания, можно проще сказать: символ – всего. Одновременно это временное жилище божеств. Мандала напоминает ковер, но то, что мы видели, было не соткано из нитей, а сложено из разноцветных крохотных камушков, почти песчинок. Мандала очень красива. Четыре монаха изготовляли ее в течение семи дней. Они только что закончили ее. Нам повезло, могли б не увидеть. Сейчас она хранится под стеклянным четырехгранным футляром, но уже завтра ее не станет. Завтра монахи посредством молитв и прямых обращений к божествам попросят их покинуть мандалу, а потом ее ритуально смахнут с доски особыми кисточками. Сама понимаешь, бренность бытия и все такое… А песчинки, если тебе интересно, принесут в ларце к реке и высыплют в воду.
Наш с тобою биограф, доктор Крачун, просто глазами пожирал мандалу. Он стоял перед ней минут десять. Мы уже обошли весь храм, а он все еще смотрел на нее, не отходил. Я к нему подошел, чтобы его увести, и он сразу же стал рассказывать о Юнге. Будто бы в учении Юнга мандала – это смыслообразующая категория. Меня мало интересовал Юнг, я поспешил выйти.
Знаешь, я вспомнил что, Франсуаза? Как мы собирали тот пазл, ну с легким курильщика, помнишь? А потом доктор Фурин, когда наш групповой труд был завершен, перевернул доску…
И еще я вспомнил о тебе, когда, выйдя из храма, мы надевали обувь. Я увидел рабочего, поднимающегося по крутым ступеням с тяжелой наковальней за спиной. Под ее весом он перегнулся надвое, но нет, не я о тебе вспомнил, это ты напомнила о себе.
Утром в четверг Дина включила компьютер посмотреть почту – в ленте новостей сразу же бросилась в глаза строка заголовка: «Похищено легкое курильщика». Не далее как вчера перед сном Адмиралов рассказывал о своем посещении музея гигиены и легком курильщика, им там увиденном (Дина не любила таких разговоров, но, поскольку избавляться от курения Адмиралов пошел по ее настоянию, выслушала терпеливо – хотя и с тяжелым сердцем – рассказ о легком). И вот теперь извольте узнать новость: похищено – правда, все же не наше, потому что не у нас, а в городе Лиме, столице Перу – из экспозиции выставки человеческих тел! Событие, по-видимому, было мирового значения: о нем сообщал целый ряд информационных агентств, ссылающихся на Рейтер.
– Посмотри! Тебе интересно!
Он вышел из ванной с намыленным подбородком и, заглянув через плечо Дины, заставил вздрогнуть ее, потому что кремом для бритья мазанул ей по шее.
Директор тамошнего музея, потрясенная кражей, заявляла агентству, что украденное легкое «играло важную роль в донесении до мира идеи выставки. На его примере мы рассказывали об опасности вредной привычки».
Сообщалось, что помимо двенадцати целых тел на выставке было представлено более двухсот органов, причем легкое курильщика было одним из ценнейших экспонатов. Адмиралов отнесся довольно спокойно к известию, так всегда: ему говорят «тебе интересно» – сразу же неинтересно становится. Правда, удивило Адмиралова, что легкое курильщика можно было не просто рассматривать, но и трогать руками. Удивил не сам факт, а то, что о нем зачем-то сообщалось. Дину почему-то заинтересовала сумма вознаграждения – две тысячи долларов тому, кто найдет.
– Значит, наверное, тысяч десять стоит, около того.
– Наше явно дешевле, – сказал Адмиралов небрежно.
Он вернулся в ванную – добриваться, а Дина проверила электронную почту: было от Гущина. Ни о чем – бла-бла-бла. Но стиль письма, нарочито расхристанный, развеселил Дину – в том же духе написала ответ.
За обеденным столом (кухня, кофе, бутерброд), когда к ней присоседился Адмиралов со своей любимой антиэстетической кружкой, Дина словно очнулась:
– А ты, собственно, зачем в такую рань поднялся?
– Хочу поработать, – отвечено было.
Дина без всякой иронии удостоила Адмиралова похвалой:
– Молодец, Адмиралов.
Он почувствовал себя поощренным.
– Потом к художнику поеду, будем вместе работать. Бархатов ждет.
– Молодец, – повторила Дина.
Она спросила, о чем еще хотела спросить вчера и даже позавчера, но все забывала:
– Ты не помнишь, квазар – это из какой оперы?
