— Среди нас? — не верил Доминик. — Да брось ты! Волшебник поворачивается к Сиву. — Ты у нас доморощенный детектив. Давай-ка проверим твои способности к дедукции. Кто здесь предатель?
— Это не серьезно, — возмущается Доминик. Он повертывается к брату. — Сив, неужели ты собираешься ему подыгрывать в этом безумии?
— Так кто же это. Детектив? — повторяет Вергилий. — Говори скорее, у нас нет времени.
— Кто был головным дозорным непосредственно перед тем, как это началось? — начинает рассуждать Сив. — Кого посылали в разведку и кто не был на глазах отряда долгое время? Кто попросил сменить его, когда мы подходили к ущелью?
Крикнув нечто нечленораздельное, Вергилий хватает Че за грудки. Плюет ему в лицо и затем бьет его прикладом своего АК-47.
С посеревшим сразу лицом Че валится с ног.
— Ради Бога, — вступается за него Доминик, — сейчас не время сводить счеты.
— Он прав, — поддерживает Терри. — Сейчас опять чарли появятся, и в гораздо большем количестве. Давай оставим это до...
— Куски тела Трепача разлетелись во всему ущелью, — прерывает его Вергилий, — и предатель за это поплатится.
— Хорошо, — соглашается Терри. — Только давай займемся этим потом. Когда отвяжемся от чарли.
Волшебник смотрит на него и качает головою.
— Нет. Ты ничего не понял, Мясник. Я покажу чарли, что не глупее их. Чарли будут знать, что с нами такие номера не пройдут.
Он дает короткую очередь из автомата, которая с такого близкого расстояния, фактически, разрывает тело Че пополам. Затем ножом отрезает голову и велит Муну принести один из автоматов северных вьетнамцев, что упали на дно ущелья после взрыва гранаты Терри. Он находит место помягче в центре ущелья и вбивает автомат прикладом в землю. После этого аккуратно насаживает окровавленную голову Че на ствол.
— Теперь они увидят, — бормочет он. — Теперь они у меня все поймут.
Затем он уводит остатки отряда ко входу в ущелье, туда, откуда они пришли. По дороге хлопает Сива по плечу. — Классная работа, — хвалит он. — Помяни мое слово: когда-нибудь ты будешь настоящим детективом.
— А как насчет штаба вьетконговцев? — спрашивает Терри.
— Ну его к черту, — отвечает Вергилий. — Мы сделали, что могли. Там уже предупреждены, и на месте их не найдешь. А я не могу рисковать жизнью уцелевших членов отряда.
— Ты хочешь сказать, судьбой всей экспедиции?
— Это одно и то же, — отвечает Вергилий. На следующий день они спускаются с нагорья и оказываются в более ровной, болотистой местности. Они идут через рисовые поля, через заросли низких, чахлых деревьев, потому что это безопаснее, чем идти по дороге на виду. Поля покрыты водой и едва проходимы, как всегда в это время года, когда муссонные дожди только начинаются. Позже, когда муссоны задуют всерьез, поля полностью зальет водой и по ним уже вообще не пройдешь.
Во влажной жаре роятся насекомые, с жадностью облепляя вспотевшие тела людей. Воздух свинцово тяжел, весь пропитан электричеством, и на западе уже слышно урчание дальнего грома. Они находятся на юго-запад от Крати и недалеко от низменности Компонг Чам, простирающейся по обе стороны от Меконга. Через реку будет перебраться непросто, потому что по ней и сейчас оживленное движение от Прейвенга до Пномпеня.
— Раз наша цель Ангкор, — говорит Терри Вергилию на ходу, — то было бы логичнее доставить нас вертолетом к границе с Таиландом. От Араниапратет там рукой подать.
— Исключено, — объясняет Вергилий. — Считается, что мы охотимся за секретным штабом вьетконговцев. Поэтому естественно, что нас доставили до Камбоджийской границы. Хотя это и противозаконно, но пусть у Никсона голова болит, который санкционировал подобные вылазки.
— Ты даже не сказал мне, зачем мы сюда забрались.
Волшебник усмехнулся.
— А тебе разве не все равно, Мясник? У тебя в голове ведь есть собственная программа действий.
— Не понимаю, что ты этим хочешь сказать.
— А то, что ты самый аморальный из всех сукиных детей, которых я встречал. Что касается меня, то я знаю, что такое закон, и я посвятил свою жизнь тому, чтобы научиться обходить его. Закон, видишь ли, писан для маленьких людей. Для них он необходим: держит их в узде. Но мне он страшно мешает, и я пытаюсь изыскать способы, как его культурненько нарушить. Ну а ты, со своей стороны, понятия не имеешь о том, что такое закон. Для тебя это абракадабра. Давай представим себе его в виде магнита. У большинства людей есть какая-то полярность: положительная или отрицательная, — и поэтому они или притягиваются им или отталкиваются. А ты, дружище, вообще лишен полярности. Ты существуешь вне закона, абсолютно оторвавшись от него.
