На мостике помимо капитана и рулевого матроса старпом Майкл ван дер Дуроу, на самом деле Михаил Константинович Дуров. Вот такая забавная конспирация.
Все члены экипажа, помимо родного русского, свободно владеют несколькими европейскими языками, среди которых английский и голландский были обязательными для данной боевой группы.
— Кеп, на траверзе Бексли. — на «родном» голландском доложил старший помощник.
— Машина, малый вперед! — капитан перевел стрелку машинного телеграфа в соответствующее положение и продублировал голосом в переговорную трубу. Убедившись в том, что едва вращающийся гребной винт компенсировал течение реки и суденышко замерло относительно береговых ориентиров, капитан скомандовал через рупор: — Приготовить левый и правый якоря к отдаче. — А еще через пару минут с мостика донеслось: — Отдать якоря! — А в недра судна улетело: — Стоп машина! Механикам держать под парами! Быть готовыми к отплытию в любой момент. — Убедившись в том, что судно надежно зацепилось за илистое дно в полутора десятках саженей от покрытого густым дубовым лесом правого берега, капитан весело посмотрел на старшего помощника и неожиданно выдал по-русски: Ну что, Михал Константиныч, вполне удачное местечко для исполнения нашей миссии.
— Пожалуй, вы правы, Денис Владимирович, среди этих кущ всполох разгонного блока будет не так заметен на старте. А потом поди догадайся, откуда прилетело.
— Отлично! — кивнул капитан и с высоты штурманской рубки проследил взглядом за тем, как на баке расторопная команда матросов под руководством боцмана распахивает створки ранее замаскированного люка.
Вскоре из темного провала трюма показалась влекомая ручными лебедками платформа, оббитая листовым металлом, на ней поворотное устройство, способное вращаться на триста шестьдесят градусов, с шестью большими трубами полутора саженей длиной и диаметром около пятнадцати дюймов. После того, как платформа с шестиствольной реактивно-артиллерийской установкой поднялась до необходимого уровня, стопорные механизмы зафиксировали её с четырех сторон таким образом, чтобы оно стала единым целым с палубой. Подскочивший к монструозной конструкции расчет из четырех специалистов-ракетчиков принялся ориентировать пусковую установку по направлению и углу подъема стволов, в соответствии со специальными таблицами, учитывающими внешние погодные и прочие факторы. Четверть часа и на мостик поступил доклад о готовности к стрельбе.
Денис Владимирович вышел на открытый воздух и сделал рукой разрешающую отмашку, после чего тут же вернулся в штурманскую рубку. Едва он захлопнул за собой тяжелую клинкетную дверь, носовая часть судна осветила яркая вспышка, за ней вторая, третья и так далее до тех пор, пока последняя ракета, покинув свой пусковой пенал, не умчалась в небесную высь.
Пролетев около десятка верст, разгонные блоки выжгли все топливо и после подрыва порохового заряда на высоте трех тысяч саженей отстыковались от основной боевой части, которая отправилась по баллистической траектории в направлении западной окраины столицы Великобритании, где располагались казармы семидесяти пяти тысячного экспедиционного корпуса, который со дня на день должен быть переброшен на европейский театр военных действий.
Характерная особенность этих снарядов, незначительный разброс траектории полета, что гарантировало подрыв боевой части именно над расположенными в пятнадцати верстах от окраины Лондона казармами, а не над жилыми кварталами мирных граждан.
После того, как запущенные с борта «Crazy cod» снаряды «упали» до заданной высоты примерно в полторы сотни саженей, сработал пороховой заряд, разрушивший контейнер с хранящимися в магическом стазисе зараженными модифицированным возбудителем брюшного тифа мелкими кровососущими насекомыми. Невесомое облачко, разрастаясь в размерах начало неуклонное падение на стройные ряды казарм и прочих армейских сооружений. Часть насекомых упадет на бойцов, осуществляющих в этот поздний час патрульную службу, часть осядет на шерсть бродячих собак, кошек и крыс. Один укус насекомого, и страшная зараза окажется в кровеносной системе человека или животного. Далее пять суток инкубационного периода, затем десять-двенадцать часов страшных мучений с практически гарантированным жутким финалом. Не факт, что кто-то из лондонских обывателей не подцепит страшную болезнь, но, как говорится, на войне ком а ля гер. Мирное население Европы в результате боевых действий, развязанных по существу англичанами, пострадает еще сильнее, так что небольшая эпидемия, вполне возможно, прочистит мозги некоторым местным политикам, склонным к безответственному авантюризму.
