Светодиоды мигнули разом. «Лифт» перешел на режим разогрева, а ящик с оборудование перерезало пополам.
«Какой ровный срез. Отличная гильотина получится», — отстраненно подумал Никита под вопли грузчиков, — «простые ребята быстро схватывают суть! Хорошо все целы».
Пришлось звонить Китину. Выяснив вопрос о наличии устройств бесперебойного электропитания, Николай Петрович надолго задумался.
— У меня давно на пиках переходов характеристики «плыть» начали, — пожаловался он.
— На всех? — поинтересовался Никита.
— Нет, только на трех. Двенадцатый век, 1894 и 1932 годы. В 1894 году больше других, но все в пределах нормы. Да еще у вас «якорь». Огромный запас стабильности, — обнадежил Никиту Китин.
— А когда вы их последний раз проверяли?
— Характеристики? Недавно. Две недели назад. Переходы, давай, пока прекратим. Я займусь исследованиями, — радостным тоном сообщил Китин.
* * *
Никита обзвонил всех и сообщил о неприятностях. Надо было предупредить еще Пал Палыча и Владимира Филипповича, те застряли в 1894 году. Туда, к Тройнину, утром ушел Коробов, но дядя вечером обещал вернуться.
Никита долго колебался, не решаясь рискнуть. Наконец поставил в «лифт» стул, сам сел писать перечень неотложных дел для 1894 года, в основном денежных. Стул развалился на две части и с грохотом упал через два часа. «Приличный запас. Рискну, пожалуй», — с облегчением подумал Никита.
* * *
Пал Палыч отказался возвращаться домой без своего инструмента.
— У меня здесь целая мастерская, одних сварочных аппаратов три штуки. Вы сошли с ума! Даже если ваш «лифт» сдохнет, ничего страшного, работы здесь завались, меня уважают. Внуки в поместье под Воронежем, Китин хрен их оттуда забрал, уверен на все сто.
— Как только на ту сторону переберусь, сразу Китину позвоню. Люди важнее физики, — успокоил Павла Павловича Коробов.
— Когда ваш Китин, всех в 2007 год перетащит, приходите за мной. Милости прошу, — согласился Павел Павлович.
— Владимир Филиппович, а вы с нами? — попросил Коробов.
— Я готов. Смену подготовил. Стыдно не будет, — обрадовал тот.
— Нам, с дядей Володей, еще быстренько деньги собрать, хоть третью часть, — напомнил Никита.
— На остальные деньги сделаем доверенность на Пал Палыча. Он на пару деньков, наверное, задержится здесь, — уточнил Коробов.
25 октября 2007 года
Коробов был в ярости. В тихой, спокойной ярости. Никто, кроме, пожалуй, жены не мог бы заметить эту ярость. Собственно та, чаще всего, тоже решала не замечать. И вулкан, клокотавший внутри Владимира Александровича, портил нервы только ему самому.
— Володя, все не так плохо. Если в прошлое не ходить, то характеристики переходов не меняются. Сейчас я проверяю, что будет, если визиты возобновить, но ограничиться только наблюдением, — радостно сообщал о проделанных исследованьях Китин.
— Меня это не устраивает. Как я буду спасать голодающих? — в который раз вопрошал Коробов.
— Никак. Сама природа против. Мы бессильны! — с пафосом сообщил Кит.
— Через десять дней мы будем перетряхивать лагеря Беломорканала. Совершенствуй электронику, дорабатывай «якорь». Я не брошу операцию спасения на полпути, — потребовал Коробок.
— Судя по параметрам, пока можешь работать. Для истории заключенные уже умерли, а вот Беломорканал могут не построить. Хотя кому он нужен? Один шум, бесполезная стройка. Работайте. Только ты, Володя, перед каждым переходом мне звони, я сообщу, когда станет опасно.
— Коля, ты считаешь, что виноваты изменения в истории? Но из 1932 года мы перетащили в двенадцатый век пятнадцать тысяч человек. Кроме того винтовки, пулеметы. А в 1894 год только станки и моторы. Неувязка, — засомневался Коробов.
— Послушай, Вова, Югин, царство ему небесное, устроил «естественный» отбор для каторжников с Беломорканала. Сталин для целой страны. Почему тебе каторжников не было жалко?
— Те, что не попали в отряд, имели шансы на жизнь и свободу.
— Давай ты сам попробуешь выжить в рабстве. Даже на свободе, через неделю перетаскивания лодок в холодной воде, будешь с букетом таких болезней! Любое наше вмешательство приносит горе людям.
— Так мы не дошли еще до «хороших» дел, — начал оправдываться Коробок.
