И на новом участке мой гембругский опыт оказался очень полезным. Освоенную там систему графиков я внедрил теперь в Эйндховене, так что с первого взгляда на доску мог видеть, на каком этапе выполнения какого заказа мы находимся. Было очевидно, что простои случаются из-за недостатков координации, что, в свою очередь, вызывало задержки и в других цехах. Начальники цехов и бригадиры предпринимали различного рода лихорадочные меры, которые на время снимали проблему, не решая ее, а всего лишь перемещая с одного участка на другой.
Графики работы разрешили проблему лишь отчасти. Вот пример: однажды инструментальщик работал все выходные, спешно изготавливая срочно понадобившийся кому-то штамп. Он получил сверхурочные, но не отдохнул за неделю. Через несколько дней он заметил, что сделанный им штамп все еще лежит на складе. Узнав об этом, я впал в ярость. Конечно, деталь должна была быть сверена с чертежом, доведена и отполирована, но если задание было таким срочным, что рабочему пришлось потратить на него воскресенье, значит, со всей доводкой следовало покончить к десяти утра в понедельник. Чтобы пристальнее следить за тем, как планируется производство, для срочных заказов я ввел на доске с графиком красные бегунки, которые означали, что отклонение от графика без моего разрешения недопустимо. Управляющему завода, способному инженеру и трудяге, пришлось смириться с тем, что желторотый птенец явился с новой системой. В итоге уже через полгода инструментальный участок работал как часы.
Затем меня послали в цех механической обработки, где, кроме прочего, изготавливались станки для автоматического производства электро- и радиоламп, и производительность там также успешно поднялась. Но там я работал значительно дольше, чем полгода.
Между тем я столкнулся с рядом весьма сложных проблем. Великая депрессия, разразившаяся в печально известный «черный вторник» октября 1929 года, не пощадила Эйндховен. Поначалу, в первой половине 1930 года, мы не слишком ее почувствовали, но к осени все изменилось. Производство сократилось, продажи упали, пусть даже некоторые цеха и продолжали еще работать в полную силу. И на моем участке скоро подуло грозовым ветром.
В это трудное время, когда «Филипсу» грозило разорение, моя жена была мне настоящей опорой — именно потому, что близко к сердцу принимала мое дело. Это было тем более удивительно, что вся ее предыдущая жизнь не имела никакого отношения к промышленности. Но, легко влившись в семейство Филипсов, она всегда проявляла огромное внимание ко всему, что ее окружало, так что я мог обсуждать с ней все мои проблемы. И за сорок пять лет нашей совместной жизни ее интерес к делу ничуть не угас. Так же складывались взаимоотношения и у моих родителей: в этом смысле история Филипсов себя повторила.
В 1930 году родилась наша старшая дочь Дигна — прелестная девочка, принесшая нам столько счастья! Мы перебрались в Эйндховен, в один из домов, только что построенных для инженерного персонала. Средняя школа занимала два здания в том же квартале, придавая виду округи дополнительное очарование. Когда в 1932 году родился наш второй ребенок, Антон Фредерик, мы всю школу угостили конфетами и печеньем — по нидерландской традиции делиться со всеми радостью, вызванной пополнением семейства.
Я с удовольствием вернулся в родной город. Встречался с друзьями, с которыми когда-то был в скаутах, а в кегельбане — с многими приятелями из Делфта, которые теперь служили на «Филипсе». Но самой большой моей гордостью была моя молодая семья, и я упивался зрелищем того, как Дигна растет в моем любимом Брабанте.
Поездка в Америку
В 1931 году повседневная работа прервалась поездкой в Соединенные Штаты. Сегодня такое путешествие — самое обыденное дело, но тогда это было мечтой любого инженера. В предшествующее десятилетие США обогнали Европу в методах производства. Я думаю, первопричина этого необыкновенного прорыва — успехи американцев в образовании.
Молодая американская нация, сплавленная воедино из всех народов Европы, кипела желанием вырваться вперед. Большинству иммигрантов в Европе ничего не светило. А в «земле обетованной» им сразу дали гражданство. В школе их дети учили, что Америка — страна будущего, где каждый получает свой шанс, если готов работать, не жалея себя. Они проявляли огромную энергию и волю к победе и поняли, что если хотят преуспеть, то надо хорошо овладеть специальностью.
