– А почему он должен меня страшить? – Губы химера изогнулись в многозначительной ухмылке. – Ведь это твоя жизнь и твой выбор. Кто он такой, чтобы нас интересовало его мнение? Или ты планируешь… хм, как бы выразиться помягче…
– Встречаться одновременно с несколькими? – подсказала ему. Рик изобразил нечто согласное бровями, на что я отрицательно качнула головой. – Нет, не планирую. Да и как ты себе это представляешь? Вы же все жуть какие собственники. И у нас, в отличие от того же юга, вроде не распространено многомужество. Или я чего-то не знаю?
– Не распространено. – В мужском взгляде промелькнуло нечто странное, словно Рик хотел сдержаться, однако в последний момент передумал. – Но среди нелюдей нравы гораздо свободнее, чем среди людей, и встречается всякое. Даже большие семьи с несколькими мужьями и женами, допустим, как у нагов.
– Хорошо, что мы с тобой не наги, – хохотнула нервно, мгновенно представив переплетение множества наполовину змеиных тел.
Брр!
– Морские нимфы в этом плане тоже… весьма раскрепощены, – будто не услышал меня химер, продолжая провоцировать. – Говорят, пару сотен лет назад у их королевы было три официальных супруга и не меньше пятнадцати постоянных любовников.
– Так, я не поняла. – Мне резко стало не до смеха. – Ты на что намекаешь?
– Разве? – Брови моего телохранителя явно жили своей жизнью, ехидничая и за себя, и за своего хозяина, то изгибаясь по очереди, то вовсе выдавая нечто невообразимое. – Просто узнаю тебя ближе. Ты против?
– А давай продолжим делать это за столом? – предложила я куда более приятный вариант общения. – Есть хочу.
– А… да, прости, – спохватился химер и помог мне сесть.
После этого разогрел картошку, ловко нарезал копченое мясо и сыр, вынул из холодильника уже разложенные по мисочкам разносолы, затем подвинул свой стул поближе ко мне и начал деловито накладывать еду на тарелку.
Что примечательно, на мою.
– А ты со всеми такой заботливый или это мне так «повезло»?
Мне не удалось сдержать иронии, потому что Рик откровенно переигрывал. Не спорю, приятно, когда мужчина заботлив, но, когда это приобретает масштаб катастрофы, благодарить уже не тянет.
– Тебе не нравится? – Химер недовольно дернул бровью, но вилка все продолжала мелькать, пополняя мою тарелку корнишонами, маслятами и даже маринованным чесноком. – Не стесняйся, я открыт к диалогу. Просто решил немного облегчить задачу, у тебя ведь даже руки трясутся от слабости. Я могу тебя и покормить, если что…
– И ничего у меня руки не трясутся! – буркнула я оскорблено, поднимая правую, чтобы продемонстрировать наличие сил.
И не справилась, едва ли сумев оторвать ее от стола. При этом дрожала она так, словно меня скрутил жесткий припадок.
– Черт!
– И я о том же, – прокомментировал телохранитель так спокойно, что мгновенно захотелось сказать гадость. – Ой, не бесись, я же не имею в виду ничего плохого. Просто констатирую факт и хочу помочь. Так что?
Я попыталась снова, перед этим стиснув зубы. Но нет…
– Ладно, корми, – признала свое поражение, устало откидываясь на спинку стула, словно силы покинули меня окончательно. – Боюсь, такими темпами ни на какую работу я завтра не дойду… Но почему так? Я ведь пила живую воду! Ты вчера вечером при смерти был, но сейчас живее всех живых! А я всего лишь…
Вздохнула. Нет, все равно не понимаю.
– Извлекая приворотное зелье, Николас применил к тебе магию разрушения высшего порядка, – нравоучительно произнес вернувшийся из кладовки Люций, с громким стуком ставя на стол чуть пыльную бутылку с ярко-малиновой прозрачной жидкостью, переливающуюся в свете магического светильника едва заметными золотистыми искорками. Настойка на живой воде? Как умно! – Естественно, у тебя нет сил, ведь все они ушли на заживление внутренних повреждений. Этот магический приворот – все равно что пиявка – вгрызается в плоть во-от такенными зубами! И я сейчас не утрирую, Вилсому действительно пришлось выдирать его из тебя силой. Корешок за корешком, зуб за зубом, отросток за отростком. Всего за сутки эта дрянь проросла почти до центра твоей сути, еще день-другой – и было бы поздно. Она бы оплела корнями твои сердце и искру, отравила бы тебя любовными токсинами, и ты бы до конца жизни боготворила инспектора, живя ради него одного!
