– Лечить тебя, радость моя, – ласково выдохнул дракон мне в район виска, и я счастливо зажмурилась.
Радость его? Мм! Вечность бы слушала!
– Но разве я больна? – удивилась запоздало, когда инспектор занес меня в спальню и устроил на кровати. При этом даже не подумал лечь рядом, а наоборот, встал надо мной… И начал раздеваться.
О-о-о?! Да, продолжай, я вся внимание!
– Слегка, – улыбнулся мне Николас, небрежно отбрасывая на кресло пиджак и приступая к запонкам на рукавах рубашки. – Не бойся, я знаю, что делать.
– Догадываюсь.
Я в предвкушении облизнула губы, не отрывая глаз от его широкой груди, которая уже показалась из-под рубашки. Мм, точь-в-точь, как в моих видениях в ресторане! Какой же он роскошный!
– Я понял! – с диким воплем ворвался в спальню Люций, бешено вращая глазами. – Я понял, что случилось!
– Я тоже, брысь, – рыкнул на моего фамилиара истинный дракон Снежных пиков, и малыша снесло обратно в коридор мощным порывом ветра.
Захлопнулась дверь, Николас окончательно снял рубашку, я затаила дыхание, пожирая его отнюдь не целомудренным взглядом… И тут за его спиной распахнулись крылья, заполнив собой практически всю комнату.
– Ого… – выдохнула я восторженно, ни разу в жизни не видя такой красоты. – Какой ты… Большой!
За дверью что-то упало. Что-то очень громкое. Матюгнулось, и все стихло.
– Рад, что тебе нравится, – мягко улыбнулся Николас, а я обратила внимание на его глаза, которые тоже изменились, превратившись в два озера расплавленного серебра с вертикальными ниточками зрачков.
При этом они мягко пульсировали, завораживая своим ритмом, и я сама не заметила, как сфокусировала внимание на них одних и постепенно начала в них тонуть. Минута, другая – серебристые озера заполонили собой всю комнату, а с губ дракона начали срываться шипящие и рычащие слова на незнакомом языке, отдавая приятной вибрацией то в груди, то висках. Какое-то время спустя я ощутила легкие касания пальцев на своих бровях, щеках и губах, которые были невесомы, словно крылья бабочки, вызывая безумно приятные ощущения и желание улыбаться без причины, что я и сделала.
Но вот моих губ коснулось мужское дыхание, мгновенно вызвавшее вспышку неконтролируемого желания во всем теле, и я, не отдавая отчета в собственных действиях, резко вскинула руки, ловя шею дракона в плен.
– Попался! – шепнула я с восторгом, рывком приходя в себя и действительно обнаруживая дракона очень близко. Если быть предельно точной – на мне.
Собственный вес мужчина удерживал руками, расположив их по обе стороны от моей головы, а его крылья накрыли нас непроницаемым для света куполом, но все равно я очень хорошо видела его лицо. И глаза. Особенно глаза, в которых я отражалась. И это было потрясающе!
– Давно попался, – шепнул он в ответ и вдруг добавил: – Прости…
И поцеловал.
Я искренне верила, что это будет прекрасно… Я никогда так сильно не ошибалась.
Это было больно. Мои губы словно обмакнули в кислоту. Легкие лишили воздуха. Начали лезть из желудка метры колючей проволоки, дерущей пищевод на живую!
Я мычала. Брыкалась. Царапалась! Но он заблокировал мои ноги, перехватил пальцами запястья, оцарапал клыками губы и продолжал мучить. Когда я поняла, что еще немного – и просто не выдержу эту боль, искалечившую мои внутренности в фарш, дракон неожиданно прекратил меня терзать, отпрянул прочь, рывком перегнул через кровать… И меня стошнило на пол черной пеной с прозеленью.
Вонючей, мерзкой… Господи, я сейчас сдохну!
– Воды!
Его резкий крик ввинтился в мою голову колокольным звоном, и я, простонав, прикоснулась пальцами к вискам. Точно сдохну…
– Погоди.
Меня стошнило снова, на этот раз – черной пеной с кровью, серьезно перепугав, но Николас уверенно придерживал меня за плечи, не давая скатиться в истерику, а когда у губ оказался стакан с обычной прозрачной водой, то помог придержать и отпить.
Мм, амброзия!
Осушив стакан в три жадных глотка, я обессиленно прильнула к дракону, слабо соображая, что делаю. Его прохладные пальцы легли мне на виски, нежно массируя и прогоняя боль, и, если бы я могла, растворилась бы в драконе полностью. Ощущения были слишком хороши, особенно после того, что этому предшествовало. Правда, продлилось это от силы секунд пять, после чего я резко осознала, что творю, напряглась… И услышала тихое признание:
