Алан подавился мясом, и я не поленилась – встала со своего места и от души приложилась ему по спине, чтобы прокашлялся. Дракон аж пригнулся к столу после третьего удара, лишь бы больше не била.
– Я просто предположила, не надо так бурно реагировать.
– Слушай, я не знаю! – Люций откровенно занервничал, давая понять, что у него и впрямь нет ответов на эти вопросы. – Но имей в виду, что бабуля не только использовала чудо-воду для приготовления своих чудо-настоек, но и продавала ее нелюдям, издревле живущим на этих землях. Я когда тут по дому шарился… – фамилиар с подозрением покосился на Алана, который даже прекратил жевать, чтобы не пропустить ни слова, и понизил голос, – нашел парочку тайников. С древними фолиантами про нелюдей, тетрадью, где бабуля вела запись выдачи водички, и деньги. Много денег. Очень много денег. Сечешь? Флакон на сто миллилитров в одни руки раз в год. А таких рук в той тетради не меньше двух сотен. Понимаешь теперь масштаб трагедии окружающих? Я удивлен, что тебя еще никто не осаждает с транспарантами!
– С чем? – не понял незнакомое слово Алан.
Я лишь отмахнулась, малодушно думая о том, как продолжить дело рода, не беря на себя никаких обязательств. И возможно ли это?
Бессовестно подслушав мои моральные терзания, Люций тоже нагло проигнорировал недовольно засопевшего Винтерфелла, обратившись ко мне мысленно:
«Слушай, я понимаю твои страхи, честно. Но что-то мне подсказывает, что, став хранителем источника, ты только выиграешь. Тебе нравится город, нравится этот дом… Почему бы не остаться тут навсегда? Ну а потянет путешествовать – тоже не беда! Не на всю жизнь ведь. Погуляем и вернемся, ничего страшного. Просто… Я хочу как лучше, поверь».
– Дженкардо тоже в этом списке? – уточнила я вслух, когда мои мысли свернули на более актуальный вопрос.
– Да, – не стал скрывать Люций, глядя на меня с надеждой в радужных глазах, словно решалось не мое будущее, а его. – И Глория, и много других нелюдей, которые совсем скоро, уверен, дадут о себе знать один за другим. Вот только, не проведя ритуал принятия обязанностей хранителя, ты не сможешь оживить воду в полной мере. Да, она будет минеральной и полезной, но не живой.
– А Вилсом?
– Хм… – Люций на пару секунд задумался, после чего удивленно качнул головой. – Нет, его в списках точно нет. Подозрительно даже…
А мне, как ни странно, стало легче. Словно камень с души свалился, о котором раньше я даже не подозревала. То есть… Можно надеяться, что я нравлюсь ему, как женщина, а не как хранитель? Наивно верить, что он не в курсе моего возможного статуса, но факт отсутствия его имени в списках… Радует. Просто радует.
– Это долго? – Я еще не сдалась, лишь уточняла, но Люций уже запрыгал по столу, глядя на меня с непередаваемым обожанием.
– Не быстро. До ужина точно не успеешь. Более того, лучшее время для ритуала – ночь.
– Кто бы сомневался, – проворчала я, скорее, для проформы, чем от расстройства.
И только после этого перевела взгляд на Алана, который все это время нервничал за троих, из-за чего приговорил практически все, что я наготовила на ужин, и уже приступил к сладкому пирогу, который мы купили по дороге.
– А ты что об этом думаешь?
– Я потрясен, – бесхитростно признался драконий принц. – Но имей в виду: что бы ты ни решила, я на твоей стороне. По себе знаю, как давят ответственность и долг рода. И вроде понимаешь, что иначе нельзя, потому что подведешь всех, кто в тебе нуждается, но в то же время бесит одно это пресловутое «должен». Почему я? Почему не сосед? Не сын подруги матери, которого вечно ставят в пример?! Да ради всех стихий! Мне не жалко! Забирайте! Но нет…
Алан удрученно покачал головой, явно озвучивая собственные переживания, так что уже я сочувственно сжала его руку, именно сейчас понимая его на все сто.
– У меня еще вопрос, – произнесла я тихо и пристально взглянула на притихшего Люция. – Это ведь снова будет связь со стихиями, да? Ритуал, который необходимо провести. Он станет точкой невозврата, да?
Я могла даже не уточнять. Фамилиар понял меня и так, ведь в какой-то мере был частью меня, а я… Я тоже поняла его без слов лишь по печальному выражению глаз. Вот дерьмо!
