— Я заказываю… — начал Геннадий.
— А ты кто такая, чтобы командовать? — запротестовала Елена, прерывая Цветкову и промокая платком чуть припухшие глаза.
— Я — главный судья олимпийских игр по марафон-прыжкам!
— Это почему же ты главный судья? — вконец растерялась Лена.
— Она и адвокат, она и судья! — вскипела Надежда.
— Да, и Адвокат, и Судья! Потому что я больше всех вас верила в Ларионова!
Все дружными криками поддержали слова Татьяны.
— Если ты главный судья, то кто же тогда я? — глухо спросила Лена.
— Моим секретарём поработаешь, потом посмотрим, — сказала Татьяна. — А ты, мать-послушница-подслушница, подме… — подала она метлу Светлане.
— …ти… — подхватила Светлана.
— Сек… — продолжала Таня.
— …тор, — подхватила Светлана.
— Для прыж… — продолжала Таня.
— …ков… — закончила Светлана, перехватив и вскинув метлу на плечо. Пробегая мимо Ларионова, она шепнула ему: — Веня, может, ты хоть храпишь по ночам? — попыталась она отыскать в нём какой-нибудь недостаток, хоть напоследок.
— Нет, Света, я ночью не храплю, — засмеялся Вениамин.
Светлана развела руками и убежала подметать спортплощадку.
— А я кто же? — настойчиво спрашивала Надежда Татьяну.
— Ты махалой будешь, — Татьяна вручила ей красный и белый флажки.
— Итак! — крикнула Цветкова как бы на весь мир — таким пронзительным был её голос. — Да здравствуют полные олимпийские игры! Игры Тела и Души! Силы и Ума! Долой поговорку: сила есть — ума не надо! И да здравствует Сила, полная Ума! И да здравствует Ум, полный Силы!.. В общем, кто хочет проявить спортивность своего не только спортивного таланта, пусть записывается у Геннадия Цветкова. У меня вот здесь в этой сумке лежат золотые медали спортсменов искусства, сделанные по эскизам Тараса Сидякина!
— Опять золотые, — сказал Гусь, шутливо хватаясь за лохмы своих длинных волос.
— А пока марафон-игры по прыжкам в высоту продолжаются, — весело объявила Цветкова.
— Первым прыгает Масюков, приготовиться Ларионову, Масюков заявляет высоту, — сказал диктор Виктор.
— Я готов! — успел переодеться Вениамин. — Иду на два метра двадцать!
— Масюков, на какую высоту идёшь? — завертела головой Надежда, разыскивая его.
— Да сбежал он! Зря кричишь! — сказал Тарас.
— Вот тебе раз! А кто же будет конкурировать с Ларионовым? Весь график игр нам сорвал, — вновь засуетилась Елена.
— Гусь будет с Ларионовым конкурировать, — веско сказал Веня.
— Как Гусь? У него же нет в зачёте ни одного прыжка.
— Все сто пятьдесят попыток и все в зачёте, — ответил Веня. — Можете поверить моему честному слову. — Он достаёт из кармана куртки блокнот: — Вот его результаты ста пятидесяти прыжков в высоту… В итоге всего на метр ниже меня. — И передал блокнот Леониду.
Лена с недоверием рассмотрела:
— И это взято всё без чемодана?
— И даже без свистка, но, правда… под покровом тёмной ночи… Но в нашем уставе не сказано, что прыгать надо обязательно днём.
— Гусь, то есть Гусев, заказывай высоту! — успокоилась Елена.
— Я иду… на два метра и… очко сантиметров… э… извините, не очко, а на двадцать один сантиметр!.. — натянул майку Гусев.
Болельщики закричали и засвистели в ожидании.
— Ну, ребята, жить становится интересно!.. — воскликнул Вениамин.
Гусь вышел на разбег. Все притихли… Он сосредоточился, долго покачиваясь на одной ноге, затем стремительно сорвался с места и побежал. Он бежал по двору вокруг сектора для прыжков, легко подпрыгивая над землёй, словно мифологический бог греческой торговли Гермес, у которого, согласно дошедшей до нас скульптуре, к ступням ног были прикреплены маленькие крылышки.
— Странный разбег, — сказал Тарас.
— У каждого свой, — объяснил Ларионов. — Гусев считает: чтобы хорошо прыгать, надо хорошо разбежаться.
К этому времени Гусь легко взлетел над планкой и взял высоту с первой попытки. И по сравнению с тем, чем уже удивил всех Виктор Гусев, это уже никого особенно не удивило. И хотя Татьяна Цветкова и до прыжка, и во время прыжка, и после повторяла и слышно, и чуть слышно, и совсем неслышно: "Ну, Гусь! Вот Гусь!.. Ну, Гусь!.. И кто бы мог подумать?!", но все это относилось к чему-то, о чём знает одна Цветкова.
