— Может быть, ты и прав, дорогой, я к тебе присмотрюсь.
Тарас представил Босса и Вениамина друг другу:
— Знакомьтесь! Абсолютный чемпион наших олимпийских игр! Медаленосец! Рекордсмен! Бог высоты! Моцарт прыжка! Одним словом, Вениамин Ларионов!.. А это тот самый человек!.. О котором я тебе говорил…
— Вениамин! — протянул руку Боссу Ларионов.
— Александрович! — подсказал Тарас.
— Эдик… — пожал руку Вениамину Босс. — Пока Эдик.
Он внимательно посмотрел на стоящих рядом девчонок.
— А что это так много народу?
— Цветкова, уйди! — крикнула Елена.
Татьяна нехотя отошла.
— Всё равно много… — ухмыльнулся Босс.
— Это все свои… — сказал Тарас.
— А они не… — начал было Босс.
— Что ты! Братская могила! — поспешно ответил Тарас.
— Вот пусть всей братской могилой и отойдут в сторону. — Босс осмотрел Ларионова придирчиво с ног до головы, пощупал мышцы рук. — Сложен хорошо.
— Золотое сечение… — уверял Тарас. — Ну, договаривайтесь, где, когда…
— Что значит "договаривайтесь"? Пусть прыгнет сначала. Прыгнешь? — спросил Вениамина Босс.
— Могу.
— Очистить дорожку! — приказала Елена. — Приготовить стойки к прыжку!
Ларионов стянул с себя тренировочный костюм, приготовился к прыжку и, разбежавшись, прыгнул.
— Ларионов в воздухе! Без разминки два метра восемь! — объявила Надежда.
— Во какой прыжок! Аж два во! — Тарас поднял кверху два больших пальца обеих рук.
— Неужели два метра восемь?.. — недоверчиво спросил у возвратившегося Цветкова Босс.
— Копейка в копейку. Можете убедиться! — сиял Гена.
Все сомневающиеся толпой, во главе с Боссом, двинулись к площадке, где произошло это удивительное событие.
Тарас подошёл к молодой женщине, с любопытством наблюдающей за всем происходящим.
— Валентина Сергеевна, ну как вам Ларионов?.. Правда, фотогеничен? Я вас бы зря не пригласил!
— Да, у вас тут что-то загадочное происходит?.. — сказала она.
— Вы, тётя Валя, на загадочное не обращайте внимания, вы на незагадочное смотрите. В общем, сделайте так, чтоб Ларионова пригласили сниматься. Это нам очень важно.
— Тарасик, но у нас уже герой картины почти утверждён, хотя этот Ларионов… в нём что-то есть… Любопытный парнишка… — задумалась она.
Ларионов в сопровождении Босса и олимпийцев вернулся к беседке.
Босс одобрительно похлопал Ларионова по плечу:
— Ну, поздравляю, старик! А ты действительно молоток!.. Да мы с таким, как ты, все кубки в мире заберём! Ну, Сидякин, вот это раскопал чемпиона! — Он и Сидякина похлопал по плечу. — Ну, давай договариваться.
Они удалились втроём к забору.
Все, затаив дыхание, прислушивались к разговору. Долетали только какие-то непонятные обрывки фраз:
— За Перцуленко, значит… когда выйдем на поле… А потом… понял? На днях тренировка… Всё?..
— Значит, договорились? — подытожил Босс.
— Нет, ещё не договорились!.. — ответил Ларионов. — Надо подумать!..
— Думай, время есть… Да, у кого тренируешься? — спросил Босс.
— У Денисенко Петра Сергеевича.
— У него ни одного чемпиона мира не было, — категорично сказал Босс. — Я тебя устрою знаешь к кому?.. Узнаешь, к кому, если… Понял?.. Ну, думай!
Ларионов вернулся к ребятам.
— Ну, Ларионов! — продолжали восторгаться они. — Рекорды, как блины, печёт! Не прыжок, а аж два во! И главное, без разминки!
А Босс в это время тихонько расспрашивал Гуся:
— Майки продал?
— Нет, — неохотно признался Гусь.
— А икону принёс? — нахмурился Босс.
— Нет, — буркнул Гусь.
— Почему? — процедил Босс.
— Потому, что завязал, — отвернулся Гусь.
— Что завязал?! — вскипел Босс.
— До конца олимпийских игр всё завязал, — вздохнул Гусь.
— При чём здесь игры?
— Греки завязывали, и я завязал…
— Ничего не понимаю, какие греки? — оторопел Босс.
— Древние… Вроде нас с тобой. Завязал: не пить, не курить, не драться, не ругаться, иконами не торговать с самого начала игр и до конца… Расписку дал… красными, как кровь, чернилами. — Гусь напыжился: — А если Гусь дал слово, Гусь умрёт, но сдержит его…
Босс вынул из кармана блокнот и ручку, что-то написал и вырвал листок.
— Это что? — взял листок Гусь.
— Моя расписка: если не продашь майки — переломаю ноги… И подпись.
Валентина Сергеевна продолжала приглядываться к Ларионову.
