— Ну, Леночка, поздравляю! — подбежала она к Гуляевой. — Кто-то из кворума такой штопор Ларионову придумал!
— Какой ещё штопор? — вздрогнула Елена.
— Кинодокументалист здесь с кинокамерой от Ларионова не отходит! Каждый шаг его снимает! Теперь уж у него, наверное, голова закружится — семь витков и в штопор! И…
— Ой, Надежда, я что-то боюсь… — призналась Елена.
— Здравствуйте, — с иронией заметила Надежда. — Сама же говорила: "Тот Ларионову службу сослужит, кто Ларионову голову вскружит".
— Да, но я не этого боюсь, я боюсь, что почему-то он не только Ларионова снимает, а и тех, кто из кворума!.. Меня вот с Леонидом снимал… — пробормотала Елена.
— Ну и что? Королю же кружит голову не сам король, а его подчинённые!.. Теперь ещё… — Надежда что-то зашептала на ухо подруге.
— А может, не надо, чтоб за другую команду? — испугалась Лена.
Надежда быстро подошла к Тарасу и тоже что-то стала ему шептать.
— Как это не надо? — отмахнулся Тарас. — Зазнаваться — так по-настоящему.
— Тем более, что всё равно Ларионов на это не пойдёт, — сказала Надежда.
— Если не пойдёт, тогда надо!.. — решительно заключила Елена.
Незаметно для всех Леонид Толкалин подкрался к висящей на ветке дерева курточке и опустил в карман записку. Сделав это, он огляделся по сторонам и поспешно ушёл.
Взглянув на часы, Елена кивнула Виктору-диктору. Виктор-диктор кивнул Гуляевой и поднёс к губам микрофон:
— Вениамин Ларионов совершил 35 прыжков и не забрался на фантастическую высоту, как все от него ожидали. Масюков преследует лидера, но, может быть, это чисто тактический ход Ларионова. Прыгать придётся около месяца, и на такой марафонской дистанции, может быть, самое главное, — это распределить свои силы. Вот в сектор для прыжков в высоту выходит Геннадий Цветков. Вслед за ним будет прыгать сам фаворит наших олимпийских игр по марафон-прыжкам — Ларионов.
Как раз после этих слов из подъезда во двор вышел Вениамин. Он расслабленно тряс кистями рук и делал маховые движения то левой, то правой ногой. За ним следовал Тарас Сидякин, к прочему снаряжению которого добавилась ещё и большая золотая рама на плече. Тем временем, отложив в сторону микрофон, как бы совершив комментаторское, самообслуживание, Цветков стал готовиться к прыжку, а Вадим Масюков поспешно отвёл в сторону Вениамина Ларионова. Но ещё поспешней в противоположную сторону отвлекла Тараса Елена.
— Где обещанный человек с флейтой? — голосом разгневанной богини спросила она Сидякина.
— Только что звонил ему из автомата, сказал, что дядя приехал из Воронежа. На вокзал ездил встречать. Сейчас приедет.
— Флейту срываешь, Сидякин!
— Так я же уже тебе говорил, что маслом начал писать Ларионова. Получше любой флейты.
— А я тебе тоже уже говорила, что портрет портретом, а флейта флейтой. Иди позвони ему ещё раз! — сказала Елена.
— Гуляева, — позвала Елену Надежда Фокина из судейской беседки, — тут с протоколами неладно!
— Бегу! — крикнула Елена и, погрозив пальцем Сидякину, устремилась к беседке.
— Ну, что? — заговорщицки спросил Вадим. — Как насчёт "под чужой фамилией и за чужую команду"?
— Я думал, ты шутишь… — улыбнулся Вениамин.
— Надо выручить человека… Ты же вроде соглашался?
— Я тебе сказал — надо подумать, — уклончиво ответил Ларионов.
— Ну, думай… Он сказал, что, в случае чего, может заплатить. В ресторан с хорошенькой девочкой сходишь. Тебе нужны деньги?
— Деньги всем нужны, — задумчиво ответил Ларионов. — Ладно, я подумаю. А сам-то ты что его не выручишь, если это так уж важно?
— Я не в форме… А ты подошёл к своему пику, судя по результатам. И потом, там такой соперник, что только Ларионов и сможет… Да, Цветков хочет с тобой тренироваться на разряд. Ты не против?
— Ну почему же против? Он парень способный… А что это у тебя за книга?
— Да так… — Масюков повернул книгу обложкой к Ларионову.
— "Правовые основы физической культуры и спорта", — прочитал вслух Вениамин.
— Знаешь, спортсмен ведь должен быть не только в спортивной форме и норме, но и в правовой. Надо уметь качать свои мышцы… и права… Ты-то сам вот, ты парень умный, ты как считаешь?
— А что я? — ответил Ларионов. — Вот услышал новый спортивный лозунг… Ты нрав. Спортсмен всегда должен быть в правовой форме, — сказал он, делая ударение на слог "пра" и норме… Лишь бы не в левовой… — В этой фразе Веня нажал на слог "ле".
