— Чего? — Обухов надменно повысил голос. — Я что-то не пойму — кому все это больше надо? Мне или тебе?
— Ладно, черт с тобой, — сдался Колосов. — Только не люблю я, когда ты, Генка, темнишь.
— А я не люблю, когда некоторые, не будем указывать пальцем кто… Давай приезжай, я два раза — сам знаешь — не приглашаю.
Оранжевые искры сверкающим неоновым потоком низвергались с фасада «Пингвина» и расцвечивали ночную Москву-реку тысячью огнями. На огромном рекламном панно, точно оранжевые взрывы, вспыхивали слоганы: 24 часа удовольствий! Каждый вечер только у нас самые знойные красотки столицы! Уникальное эротическое шоу-провокация! Казино, ресторан, бар под открытым небом — все это для вас!
Черный пингвин на оранжевом поле взмахнул куцыми крыльями, сметая слоганы, и превратился в лайнер, взмывающий вверх, к самому краю панно.
— Тебе, конечно, виднее, Гена, — заметил Колосов (они с Обуховым стояли на набережной у развлекательного центра), — но ты глянь, в каком я позорном виде:— в пыли, грязный, как чушка. А ты тащишь меня сюда. А тут наверняка этот, как его… фейс-контроль. Меня сюда не пустят.
Обухов, одетый в отличный светло-бежевый летний костюм, критически оглядел коллегу.
— Раз ты со мной, пустят, — сказал он. — И потом, им тут сейчас не до внешнего вида клиентов. — В его голосе змеилось тайное злорадство.
Как уже позже узнал Никита, в этот самый субботний вечер в недрах сияющего огнями «Пингвина» полным ходом шла профилактическая операция по выявлению нелицензионной продажи алкогольных напитков и контрафактных табачных изделий, организованная совместными усилиями окружного УВД и налоговой инспекции. Кто был инициатором этой экзекуции несчастного «Пингвина», для Никиты осталось тайной. По крайней мере, Обухов вел себя так заносчиво, словно серым кардиналом был именно он. Возможно, все так и было, а может; он просто умел выбрать подходящий момент и начать собственную игру на общем поле. Операция проводилась тихо и цивильно: в «Пингвин» не вламывались маски-шоу, но обстановка внутри комплекса все равно была нервной. Никита заметил это сразу — со стоянки то и дело спешно отъезжали машины, а новых машин (несмотря на вечер выходного дня) не прибавлялось.
На входе статный молодой охранник-швейцар, затянутый в оранжевую форму, не выразил ни малейшего желания соблюсти процедуру фейс-контроля или тем более заикнуться об оплате входных билетов, едва лишь узрел их удостоверения. На его талии трещала рация, донося обрывки нервных переговоров охраны.
— Вы к администрации? Это на второй этаж, направо, — сказал он Обухову.
— Нет, сначала мы пройдем в зал. Шоу уже началось? — Обухов энергично двинулся вперед, ведя Колосова за собой.
Внутри «Пингвин» был почти таким же, каким и снаружи. Оранжевое и золотое соседствовало с черным и коричневым: стены, потолки, столики, лампы, перегородки, винтовые лестницы, взмывающие вверх. И везде огни, огни.
Залы для боулинга, ресторан и казино Обухова не интересовали. Посетителей везде было мало. Только спортивный бар был на удивление переполнен. Но вместо радостного оживления у стойки царила все та же нервная и унылая атмосфера. Какие-то хмурые молодые люди приглушенными голосами спорили с красавцем-барменом. На стойке лежали кипы накладных, сертификатов и кассовых чеков.
В залах ночного клуба было еще относительно спокойно, но клиентура покидала и этот уголок. Колосов и Обухов столкнулись в дверях с двумя парами — смешанной и сугубо мужской, спешно стремившимися к выходу. Столиков пять было еще занято, но на одном уже рассчитывались с официанткой. А с другого требовали счет. Но, несмотря на все это, шоу продолжалось.
Звучала зажигательная бразильская мамба, и в ее ритмах на подиуме танцевало пять соблазнительных созданий, похожих на стаю разноцветных и ярких попугаев ара.
Для стрип-шоу, на взгляд Никиты, на них что-то уж слишком было много всего надето — .крикливые оранжево-сине-зелено-красные умопомрачительные боа-мантии из искусственных перьев, пышные рукава, гигантские сверкающие султаны на головах. В буйстве красок, перьев, шелка и мишуры совсем не видно было тела: мелькали только загорелые длинные ноги, обутые в босоножки на шпильке. Эти ноги, однако, тоже были какие-то уж слишком жилистые, худые… Да и фигуры танцовщиц, хоть и стройные, но какие-то угловатые, плоские. Сильно загримированные лица были чем-то неуловимо похожи…
