— Ну а что скрывать? И так вся округа знает, что мы живем, — Чибисов покачал головой. И то же самое сделал отраженный в глянцевой крышке стола его смутный двойник.
— Михаил Петрович, а вы сами кого-нибудь подозреваете в убийстве и нападении? — спросил Никита. — Вы вот говорите — вам от нас только имя нужно. Может, не имя, а лишь подтверждение своим собственным подозрениям?
— Никого я не подозреваю. Не знаю, — глухо сказал Чибисов. — Подозревал бы кого-то, ваша помощь мне бы не потребовалась. А я, как видите, до сих пор помощи прошу.
— В здешних местах, как я слышал, разные слухи об этом убийстве ходят, в том числе и самые фантастические. Однако первым толчком для них, наверное, было не это трагическое происшествие, а то, другое. Верно?
— Какое еще другое? — хрипло спросил Чибисов.
— То, что произошло год назад здесь, неподалеку от вас, и одновременно у ваших соседей в другой области. Вы слышали об этом случае?
— А, это… Вот вы о чем… Да, мы слышали, — Чибисов посмотрел на Трубникова, — но какое это имеет отношение…
— В прошлом году летом с вами по этому поводу не беседовали сотрудники Ясногорского УВД?
— Нет, никто со мной не беседовал.
— Я вам фото на опознание предъявлял, — вклинился Трубников, — по запросу. Помните?
— А, фото… Да, кажется, было что-то… Из головы вылетело. Тогда сенокос был как раз в разгаре. Технику мы новую закупали, Я толком и не вник, кого это там у Борщовки убили. Говорили — какого-то приезжего. Но это уже другой район, другая область, хоть это и наши близкие соседи. А почему вы вдруг вспомнили об этом?
— Да вот вспомнили, — сказал Никита. — Личность убитого тогда почти сразу установили. Оказался он частным предпринимателем из Москвы Богданом Богдановичем Бодуном. Фамилия не знакома вам?
—Нет.
— Прошлое у него было темное, тюремное, — продолжил Никита, словно и не замечая это сухое отрывистое нет. — Настоящее было лучше. Этот самый Бодун, как выяснилось, владел в Москве ночным клубом «Бо-33». Ныне это клуб «Пингвин».
Чибисов молча смотрел на него, словно спрашивая: ну и что дальше?
— Вот я снова снимок захватил, чтобы вы на всякий пожарный еще раз взглянули, — Колосов порылся в папке, достал из пакетах фотографиями, которые до этого изучала Катя, одно фото; положил его на стол и…
— Что это?! — хрипло воскликнул Чибисов и отшатнулся, словно его ударило током.
— Ах простите… перепутал, снимки перепутал. Это с места убийства. Снимок уже трупа. Точнее, того, во что тело превратили… — Никита, сделав вид, что ошибся, быстро убрал фотографию и вытащил другую. Он не смотрел на Чибисова. Краем глаза лишь видел, как напрягся Трубников, который не спускал с Чибисова глаз. — Вот фото Бодуна. Пожалуйста, взгляните еще раз.
Чибисов взглянул. Фотография была копией паспортной. С нее смотрел на мир мужчина лет сорока пяти, внешне довольно симпатичный, с правильными мужественными чертами лица, крупным носом, темными внимательными глазами и явно подкрашенной, но прекрасно сохранившейся шевелюрой.
В лице этом не было ничего порочного или грубого. Напротив, покойный Богдан Бодун, судя по снимку, и в зрелом возрасте обладал довольно счастливой мужской Наружностью, что так привлекает женщин. И уж совсем ничего общего в этом приятном мужском лице не было с тем, запечатленном на другом снимке, ужасающим ликом смерти, изуродованном ранами, поклеванном вороньем, от которого так резко, так демонстративно отпрянул Чибисов.
— Я не знаю этого человека. Мы не встречались, — произнес хозяин Славянки. — Я и тогда это говорил, год назад.
Колосов забрал фото, чувствуя, всей кожей ощущая повисшее в кабинете напряжение. Трубников задвигался, словно собираясь что-то сказать, но промолчал.
— Hy на нет и суда нет, — Никита пожал плечами. — Еще в прошлом году у наших коллег из соседней области возникали трудности с выяснением того, как этот самый москвич Бодун мог оказаться в здешней глуши, в поле у деревни Борщовка — куда ехал, к кому. Тульская милиция предполагала, что у него могли быть какие-то знакомые в здешней округе. Вы не знаете к кому тут у вас часто гости наведываются столичные?
