— С Анной познакомился он быстро — пришел однажды к ней в фельдшерский пункт на прием. — Островская тщетно пыталась вернуть себе роль главного рассказчика.
— Потому как ранен был. Пришел к ней с ножевым порезом в боку — сказал, вроде на станции его кто-то в пьяной драке пырнул, — не уступала Брусникина. — Анне назвался Павлом, сказал, что он, мол, бывший красный командир, демобилизованный. Ну, стала Анна его лечить-перевязывать.
Дело-то молодое… И влюбилась в этого красавца по уши.
— А он тоже вроде ее полюбил, — Островская Даже голос слегка повысила. — Двух недель не прошло, а он уж ее женихом стал. Свадьбу решили играть не откладывая. Вся местная комсомольская ячейка на той свадьбе гулять собиралась. Только один Степан Марусин, председатель сельсовета, сильно переживал, что такую невесту у него из-под носа пришлый чужак увел. И однажды увидел Марусин на пальце у своей любимой золотой перстенек.
— Это как раз перед самой свадьбой было, дня за два, — опять не утерпела Брусникина.
— Анна рассказала Марусину, что перстень этот — подарок ее жениха. Сняла с пальца, похвасталась. А Марусин возьми и разгляди на внутренней стороне кольца надпись выгравированную: «Любе любимой от преданного брата». Ничего не сказал Анне Марусин про ту надпись и казнил себя впоследствии за это молчание ужасно.
Настал день свадьбы. Справляли ее в Большом Рогатове, в сельсовете. Молодежи набилось в горницу — полно. Веселье было в полном разгаре: плясали, пели, жениху с невестой горько кричали. Все говорили, что такой красивой молодой пары — еще поискать. И вот, после того как в очередной раз крикнули горько и Павел поцеловал Анну, поднялся из-за стола Степан Марусин и говорит громко — вот, мол, дорогой товарищ, отдаем мы тебе нашего доктора, совет вам да любовь, однако прежде чем увезешь ее с собой от нас, просим объяснить здесь, прилюдно, что за перстень такой ты ей подарил? Откуда он у тебя? И что за надпись внутри его выгравирована?
— И случилась тут беда, — сказала Брусникина. — Как сказал это Степка-то Марусин, в горницу сразу двое милиционеров вошли. А Павел-то вскочил, схватил Анну к охапку, свадебный стол ногой опрокинул и к окну, А милиционеры за ним. Тогда он выхватил из кармана пиджака пистолет, выстрелил, убил одного милиционера наповал. Выстрелил снова — Марусина в плечо ранил. Анна пыталась удержать его, но он выстрелил ей в голову, выскочил из окна и скрылся.
— И что же было потом? — спросила Катя. Она решила набраться терпения и выслушать эту местную сагу до конца.
— А потом было вот что, — Островская нетерпеливо нахмурила темные брови. — Вера Тихоновна, ну, пожалуйста, дайте я расскажу, А то вы мне слова вымолвить не даете!
Дальше выяснилось, что жених этот Павел — не кто иной, как знаменитый в этих местах бандит Павел Костальен. Банда его наводила ужас на здешние уезды. В Гражданскую он не воевал ни за белых, ни за красных, а грабил и тех и других. Но самое ужасное убийство совершил он здесь, на хуторе Татарском.
— Опытная семенная станция, которой муж мой покойный заведовал, располагалась раньше в доме помещиков Волковых, — сказала Брусникина, пропуская мимо ушей просьбы своей соседки помолчать. — Дом их деревянный здесь неподалеку стоял. Немцы, когда тут недолго были в войну, сожгли его. Как ни странно, может, это и к лучшему…
Но тогда, в двадцать пятом-то году, эти самые Волковы так и жили в этом доме. Из всей их большой семьи к тому времени остались лишь мать, бабка парализованная, дочь Люба восемнадцати лет да ее старший брат. Были еще братья, да те за границу ушли с Белой армией, а этот дома остался. Еще до революции ходили слухи, что он больной, ненормальный. Вроде его сам профессор Бехтерев лечил. И потом все время что-то с этим парнем было не так. Жители местные Татарский хутор стороной обходили. Слухи гуляли темные — вроде и ничего конкретного, а страх какой-то смутный был. Даже когда по всему уезду помещичьи усадьбы громили, Волковых не тронули в доме — землю только отобрали. Ну, а Костальен-то, бандит, на слухи плевал. Где, как, про то неизвестно, но познакомился он с этой самой восемнадцатилетней Любой Волковой И было это примерно за год до того, как он появился в Большом Рогатове.
