— Что?
— Ну то, как располагаются эти убийства по времени. Бодуна убили в прошлом году в июне. Артема через год — тоже летом, в июле, в ночь его свадьбы. Чибисова в ночь после девяти дней. А для него это были ужасные девять дней. Я его видела тогда, дома, когда Полина пыталась покончить с собой. Он многое пережил. И вот; когда все немного улеглось, успокоилось, прикончили и его. Складывается впечатление, что убийца словно специально не торопится, словно растягивает этот процесс… Как будто дает время, чтобы его жертвы почувствовали это все — страх, боль утраты, отчаяние…
— Кому он дает время-то? Ты опять что-то фантазируешь, — сказал Никита. — Убийца действительно осторожен и нетороплив. Он ловит удобный момент, чтобы убить без свидетелей, когда его жертва не ждет нападения.
Катя умолкла. Потом сказала устало:
— Спокойной ночи, Никита.
Он остался на крыльце. Курил. Слышал все — как она плескалась в душе, разбирала кровать, ложилась, гасила ночник. Они были одни в старом деревенском доме на краю света под звездным небом. Старуха-хозяйка была, конечно не счет.
Сколько раз он представлял себе это — как они поедут куда-нибудь далеко-далеко, конечно же, по делу в командировку, в район и вдруг… Вдруг машина-умница сломается в лесу! И они заночуют в доме лесника. А лесник будет на охоте. Или, например, от дождей вздуется река, разольется морем разливанным, и они вдвоем окажутся на острове. Где этот остров? И когда она, как всегда, из вредности начнет трещать о своем муже — как он ее любит и как беспокоится о ней, он, Никита, просто закроет ей рот… Нет, не ладонью, своими губами…
— «Так что же ты сидишь, дурак?» — риторически спросил он сам себя. Или, может, это лукаво вякнули те самые два раза по сто граммов, употребленные не от усталости (да он при ней горы бы свернул!), а для храбрости.
Он тихо вошел в дом. Терраса была вся в пятнах лунного света, и скрипучий дощатый пол был словно покрыт сетью. Он подошел к ее двери. Дверь оказалась запертой изнутри на крючок. Вот так.
Герои в таких случаях просто молча высаживали дверь вместе с рамой. Ему, Никите, даже усилий особых это не стоило бы — один хороший удар и…
Но что-то держало его сильнее, чем все двери и запоры на свете. Если она так по-тихому закрылась от него, значит, она не хочет от него ничего. Он ей не нужен. Она лежит и, конечно, думает только, о своем ненаглядном, чтоб ему сгореть! Скучает, тоскует. Уснет и даже во сне будет видеть только его. А ты тут хоть застрелись на пороге!
Он бухнул кулаком в дверь.
— Молодой человек, вы душ ищете? — сонно откликнулась из своей комнаты Брусникина. — Свет зажгите. Встать, дать вам чистое полотенце?
— Спасибо, у меня есть, — сказал он. И снова вышел в сад. Уже окончательно под эти насмешливые звезды. К черту. К черту все это…
На воле веял свежий ночной ветер. Никита перемахнул через забор, снова проигнорировав калитку. Надо пройтись и к черту, к черту, к черту…
Где-то далеко за рекой громко и протяжно закричала ночная птица. Никита шел быстрым шагом. Потом побежал. Несмотря на усталость, в теле было столько силы, что, казалось, самое время бить олимпийские рекорды, если ни на что иное эта телесная сила не нужна.
В лицо внезапно ударила струя холодного затхлого воздуха. Он резко остановился. Такое ощущение, что он со всего маха грудью напоролся на ржавый гвоздь.
В пятидесяти метрах от него справа от дороги в темноте появились тусклые зеленоватые огни. Появились и застыли, не мигая.
«Пень с гнилушками, — подумал он, — или сова На пне глазищи таращит.
— Эй, пошла, кыш! — Он хлопнул в ладоши, шагнул по направлению к огням. Какое-то мгновение они были неподвижны, а затем медленно сместились влево и назад.
«Какое-то явление… природное… чушь… электричество, наверное». — Он пошел вперед, стараясь как можно быстрее преодолеть эти жалкие пятьдесят метров и увидеть, что там такое в самом-то деле, но…
Огни вдруг пропали. А пня не было никакого.
Никита стоял на дороге у края ржаного поля. А огни появились над рожью метрах в ста впереди.
«Это природное явление… электричество в воздухе, разряд, свечение», — он шагнул в рожь и двинулся через поле. Это было то самое поле между Татарским хутором и Борщовкой.
