— Ну, кого еще, по-твоему, следует сейчас допросить, не откладывая? — сказал Колосов, когда участковый уехал. — Ты ж тут все нити держишь, давай командуй.
— Ты, часом, не интересовался, где был он сам с девяти до часа ночи? — спросила Катя, кивая на старую фуражку Трубникова на шкафу. — Говоришь, командуй… Ладно, скомандую, но попозже. Сначала давай кое-что обсудим. Скажи честно, ты ждал нового убийства?
— Я всегда это дерьмо жду. Само, раз начавшись, это не прекращается. Ты прекрасно это знаешь.
— Ты предполагал, что следующей жертвой станет именно Чибисов?
Никита помолчал, потом хмуро спросил:
— Ты сама-то веришь в то, что мы сегодня попу наплели?
— В расхожие версии — месть и корысть? — Катя наклонилась к нему. — А что, нам еще что-то другое остается?
— Я думал, ты начнешь детально анализировать показания этой алкоголички, — он вздохнул. — Надо ж себя до такого состояния довести, так допиться! Женщина, актриса… Кикимора старая! Огни ей привиделись. Странно, что не черти зеленые…
Катя не откликнулась на это завуалированное приглашение к обсуждению. Все было бы гораздо проще, если бы она сама не видела это. Все было бы совсем не так. Сказать ему, что и она тоже… Нет, ни за что. «Вадьке скажу потом. Когда-нибудь, — подумала Катя, — А ему нет. Все равно бесполезно». Ей вспомнилось, как нервно и раздраженно реагировал на ее дотошные расспросы Трубников. О, сейчас она понимала его как никогда! В этом не так-то легко признаться, даже если ты что-то и видел такое…
— Никита, ты сам на что особо обратил внимание? — тихо спросила она.
— На то, что на этот раз отчего-то только две раны. По логике, так не должно быть.
— По какой логике? — спросила Катя. — Знаешь, когда волк голоден, он кусает, рвет, полосует глотает мясо кусками. Затем насыщается и ест медленно, спокойно… Это похоже на насыщение. Словно кто-то уже насытил себя, свою ярость и… теперь просто убивает. Приканчивает. Самый сильный взрыв ярости пришелся на Бодуна. Я содрогаюсь, когда вспоминаю эту голову, заброшенную в рожь. Этот ненужный кому-то трофей после успешной охоты… Это одно объяснение. Есть и второе — это совершенно другой почерк и другой человек. И здесь мне покоя не дает плащ Чибисова, в котором его нашли. Никита, тебе не кажется, что всей этой внешней нелогичности есть одно очень простое объяснение?
— Какое же?
— А такое; что Бодуна и Артема Хвощева убил сам Чибисов. Именно его видела в плаще Полина, — сказала Катя. — А потом кто-то убил его, возможно, отомстив.
— Это предположение держится только на плаще. Плащ — это одежда. Его можно надеть, можно и снять.
— Да? — Катя вздохнула. — Наверное ты прав. Плащ-дождевик в деревне есть у всех. К тому же со всем этим совершенно не вяжется то происшествие четырехлетней давности с этой Копейкиной-стриптизершей. Я никак не могу соединить это с тем, что вижу здесь. Может быть, потому, что знаю это только с твоих слов? И тем не менее именно благодаря этой стриптизёрше мы узнали о знакомстве Бодуну, Чибисова и Хвощева. Это она их крепко связала. Ты сам-то об этом, что думаешь?
— Я думаю, что они тут и думать даже забыли об этой маленькой проститутке, — жестко отрезал Колосов. — Не те это люди, не того склада, чтобы терзаться комплексом вины. И не тот это случай Катя, не тот. На кону стоит большой жирный кусок. Агрофирма, спиртзавод, фактически весь район с его ресурсами, угодьями, производством. И сейчас все это осталось без головы. А это миллионный бизнес при новом умелом хозяине.
— Кого ты имеешь в виду? Ну договаривай же.
— Пока никого. Без фамилий обойдемся. Но мне кажется, что он вот-вот должен открыто заявить свои права на все. Иначе все это вообще полная бессмыслица.
— А тебе не кажется странным сам порядок убийств? Бодун, Артем Хвощев, Чибисов? Выходит, кто-то должен был все знать — что Бодун едет к Хвощеву, что Артем и Полина одни едут в Москву, наконец, что Чибисову взбредет среди ночи ехать проверять строительство каких-то автопоилок?
— Это всё мог знать тот, кто либо близок к ним, либо пристально следил за каждым их шагом. Когда следят, Катя, по-настоящему следят, обычно знают все. Досконально.
