Степан Матвеевич горестно тряхнул головой:
— Поэтому я и еду в Марград… Простите. Я, наверное, задержал вас? Пойду посижу. А этот вопрос: год, число, месяц? Я не сразу прихожу в себя после путешествия в прошлое. Прошу простить.
— Это пустяки, — сказал я. — У меня к вам тоже один вопрос. Вот вы сказали: вам знакомы почти все люди. Это действительно так?
— Да. Я могу быть официально и незнаком, но знать знаю почти каждого.
— А нас с Иваном?
— Нет, простите… Ваши лица мне незнакомы.
— А в вагоне? Вы узнали кого-нибудь в вагоне?
— Постойте! Я здесь не встретил ни одного знакомого лица!
— У меня предложение. Времени у нас впереди более чем достаточно. Не могли бы вы прогуляться по вагонам в надежде встретить кого-нибудь из знакомых? Я не настаиваю. Я даже не знаю, для чего это может понадобиться. Пришло в голову, и все.
Степан Матвеевич прикусил губу. На нас с Иваном не глядел. Что-то сейчас рождалось в его голове?
— Надо попробовать, — наконец сказал он. — А вдруг…
— Я с вами, — неожиданно сказал Иван.
— Не возражаю. Пожалуй, сразу и начнем?
Иван посмотрел на меня печальными глазами. Они вышли из вагона, и вид у них был такой, словно оба напали на какой-то след.
Итак, уже день, а я еще не умывался. И электробритва сломана. Я приоткрыл дверь в коридорчик вагона. Там стояли студентка из стройотряда и парень. Теперь уже, скоро, подумал я, но в коридорчик заходить не стал.
Ай да поезд! Вот тебе и фирменный поезд «Фомич»! Не прошло еще и десяти часов, а сколько тут уже всякого напроисходило! Удивительно, как быстро узнаешь людей в поездах…
В коридор вышла девушка в зеленых стройотрядовских брюках и такой же куртке. На левом колене брюк значилось: «Не сгибаться!». «А как же правое?» — подумал я машинально. На коротких стриженых волосах ее сверкали капельки воды.
— Можно мне с вами поговорить? — вдруг спросила она.
— Конечно, конечно, — ответил я. Удивляться в этом поезде, кажется, не приходилось.
— Меня группа попросила. Не знаю, с чего и начать. У нас сегодня утром было комсомольское собрание… Ведь, знаете, Инга очень чудесная девушка. Мы уже два года учимся вместе. Она и активист хороший, и на повышенную чуть-чуть только не вытянула. И моральный уровень у нее на высоком уровне. — Она замолчала, сообразив, что сказала что-то не совсем правильно.
И я молчал. Говори, милая девушка, говори. Мне очень хочется слушать про Ингу. А если с ней случилось что-то страшное, то я помогу. Я для нее все сделаю, только бы не было боли в ее глазах и этого жуткого отчаяния.
— Конечно, не все так думают, как я, — продолжала она. — Моральное падение, дурной пример для других и прочее и прочее… Валерка у нас такой. Уж чересчур правильный. Да еще и влюблен в нее.
— Ну а что все-таки произошло?
— Как?! И вы еще спрашиваете? Ну вы тип!
— Пусть так, а все же?
— Да у вас сын родился, а вы на него и взглянуть не хотите!
Сначала я даже не удивился, не дошло до меня как-то. Я только машинально поднял руку и потрогал лоб девушки.
— Вы перегрелись.
Она со злостью отбросила мою руку.
— Да вы и в самом деле подлец! Вас… вас с поезда высадить надо. Да! Да! Высадить, высадить! Инка мучается. И как она в глаза матери будет смотреть? Уехала, все нормально, а привезла сына. А ему, видите ли, плевать. Плевать! Плевать!
Ух и разошлась она! Короткие волосы встали чуть ли не торчком, щеки раскраснелись, глаза горели презрением и гневом.
— Остановитесь! Расскажите все толком.
— Как? Вы что… вы в самом деле ничего не знаете или просто прикидываетесь дурачком?
— Я в самом деле ничего не знаю.
— Да ведь уже весь вагон знает.
— Кто-то, наверное, уже рассказал всему вагону, а мне — нет.
— Да мы же и рассказали. Ведь такая неожиданность! Это просто ужас какой-то! Наш строительный отряд ездил в Фомскую область. А строили мы свиноферму. Ну, поработали мы хорошо. Даже благодарность от совхоза получили. Да и денег нам выдали порядочно. Сели вчера в поезд. Песни поем. Все хорошо, все нормально, весело. Никаких ЧП, ничего подобного. И Инга была нормальной, ну разве что немного возбужденной, да и то только тогда, когда слух разнесся, что в каком-то купе едет пришелец. Она все шею вытягивала, рассмотреть кого-то хотела. Но в пришельцев мы принципиально не верим. И Ингу не пустили. Она у нас поет хорошо. А какие без нее песни? Потом улеглись спать, но Инга долго не спала. Мне снизу хорошо было видно. Все что-то пальцем на багажной полке рисовала. Так вы в самом деле ничего не знаете?
