В данной работе не проводится аналогия с какой-нибудь другой философией. Это несвоевременно и неуместно. Уже прошли те времена, когда верили в существование единой философии для всего человечества. Если в сущности нормы одни и те же, то свобода мышления и оригинальность точек зрения безграничны. Ценность всякой философии состоит в ее собственной структуре.
В данной работе могут отсутствовать проблемы, которые читатель хотел бы видеть рассмотренными. Причина этого ясна: или нет достаточно данных, чтобы провести исследование такого рода, или древние мексиканцы вообще не ставили таких вопросов. Было бы глупо требовать от них разработки теории относительности или решения вопроса о реальном различии между сущностью и существованием. Во-первых, это не самые главные вопросы, а во-вторых, в обществе, культура которого еще только зарождалась, эти вопросы еще не могли стать предметом спора.
Насколько удалось реализовать эти методы в данном исследовании, сможет судить сам читатель. Он сможет почувствовать ясность и порядок работы, доказательство прочной гуманистической закалки автора и найдет темы для исследований, если поставленные вопросы манят его к еще неизвестным областям мышления.
Главное достоинство этой работы — ее оригинальность. В то время как другие обращают свое внимание на немецкие и греческие идеи или идеи любой другой области мира и мышления, радует, что есть мексиканцы, которые начинают исследовать мексиканские идеи. И осуществляется это не с помощью легковесных брошюр, в которых на нескольких страницах рассматриваются самые трансцендентные проблемы. Краткое неизбежно является недостаточным, даже если оно исходит от гения.
Настоящая работа должна вызвать споры. Не потому, что ее будут оспаривать как неправильную или будут обвинять автора в вымысле, так как для опровержения подобных обвинений приводятся оригинальные тексты на их подлинном языке, но потому, что ей будут противопоставляться другие точки зрения, это же в свою очередь приведет к более широкому исследованию, к более глубокой и строгой дискуссии, от чего выиграет история нашей культуры в части, касающейся наших собственных тем.
Однако не подлежит сомнению, что эта книга не будет предана забвению, подобно многим другим. Сегодня она диссертация, завтра, а я на это надеюсь и желаю этого, она будет исчерпывающим обширным трактатом «О философии древних народов Центральной Америки». Очень уж нужна такая работа.
Анхел М. Гарибай К.
От автора
Мигель Леон-Портилья ::: Философия нагуа. Исследование источников
Концепция искусства нагуа и мистико-военные воззрения Тлакаэлеля, верховного советника нескольких королей или мехиканских тлатокэ, изложены в двух новых разделах настоящего второго издания «Философии нагуа». Во всем остальном, за исключением нескольких добавлений, связанных с недавними публикациями в Мексике, Соединенных Штатах Америки и Германии некоторых индейских источников культуры нагуа, содержание книги по сравнению с первым изданием осталось без изменения.
Мы хотим лишь добавить, что постоянное изучение богатой документации на языке нагуатл лишь подкрепило первоначальные выводы о том, что все сохранившееся о мировоззрении ученых нагуа (тламатиниме), названных Саагуном «философами», действительно подтверждает правильность этого эпитета. В связи с такой постановкой вопроса и учением тламатиниме о мире, человеке и божестве можно привести слова Джона Дьюи, написанные в предисловии к книге Пауля Радина «Примитивный человек как философ»; следует заметить, правда, что здесь имеется известная неточность, поскольку нагуа, имеющие письменность, хронологию и исключительное искусство, далеки были от какого бы то ни было «примитивизма». Он пишет: «Возникают новые точки зрения относительно существования четко определенной группы интеллигенции (в этих «примитивных сообществах»), соответствующей как по количеству, так и по своему влиянию «интеллигенции» любой цивилизованной группы, поскольку они («примитивные люди») разработали идеи, касающиеся большинства проблем, всегда составлявших канву любой философской мысли»{[1]}.
