Петр Абеляр, выразивший свою позицию в трактате "Этика, или Познай самого себя", ввел в этику понятие интенции, под которой понимался осознанный умысел поступка. Он отрицал волю как инициатора поступка (воля, обузданная добродетелью воздержания, перестает быть основанием для греха), перенес внимание с поступка на оценку состояния души, которое позволяет выявить при внешне одинаковых поступках различные намерения. В подтверждение этого положения он приводит пример. "...Двое вешают некоего преступника. Один движим ревностью к справедливости, а другой - застарелой вражеской ненавистью, и хотя они совершают одно и то же деяние... из-за разницы в намерении одно и то же делается разно: одно - со злом, другое с добром". Следствием такого отношения к греху было следующее: поскольку грех определяется через интенцию и искупается осознанным раскаянием и покаянием, что происходило благодаря внутреннему вопрошанию души, то: 1) грешник не нуждается в посреднике (священнике) для общения с Богом; 2) грешниками не являются люди, совершившие грех по неведению или в силу неприятия евангельской проповеди (например, палачи Христа); 3) человек наследует не первородный грех, а наказание за этот грех.
Бернард Клервоский (1091 - 1153) в трактате "О благодати и свободе воли" попытался проанализировать и участие воли в инициации греха, и сущность первородного греха, и проблему необходимости чьего-либо посредничества между Богом и человеком. Бернард объясняет идею посредничества необходимостью совета другого. Сила собеседующего слова в его суждении оказывается важнейшим условием в содействии благому решению. Поскольку идея речи в концепции Абеляра играла ведущую роль, то Бернард в данном случае использовал против него его же оружие. Бернард был согласен с Абеляром в том, что только добровольное согласие на совершение поступка создает возможность спасения для человека, чем человек отличается от животного. Такое согласие Бернард и называет волей. Согласие воли на поступок есть свобода воли. Согласие, воля и свобода воли суть тождество. Следствием так понятой воли является признание невиновности человека, совершившего поступок через принуждение. Это явно противоречит позиции Абеляра, полагавшего, что даже невольный убийца отягощен грехом убийства. Непременным свойством воли является, по Бернарду, ее разумность, которая повелевает чувствами и влечением. Воля в ее трояком определении (как свободной, разумно определенной и согласной с действием благодати по спасению) называется свободой выбора. Свобода выбора, по Бернарду, есть свобода от необходимости. Антиномия свободы и необходимости рассматривается Бернардом в связи с вопросом об ответственности человека за его поступки. Вопрос, который поставил Абеляр в "Этике", где ответственность за интенцию поступка возлагалась на человека, анализируется Бернардом с совершенно другой позиции - с позиции свободы выбора. Бог может даровать спасение, а свободный выбор человека его принять, ибо он содействует благодати, совершающей спасение до тех пор, пока человек пребывает с нею в согласии.
Поскольку выбор определяется разумом, то выбор сопровождается судом над собой, вызванным необходимостью понять, что делать: то или это. Потому свободный выбор сопровождает суждение. Однако в то время как свобода выбора всеобща для разумных людей, свобода суждения почти полностью исчезла из их среды, поскольку человек по сотворении не обладал ни совершенной мудростью, ни совершенной мощью, что к тому же было ослаблено первородным грехом. В силу предположения об ослабленности свободы суждения для Бернарда очевидно, что человек из страха наказания и смерти иногда принуждается к отречению от веры словом. Языком, а не волей человек принуждается сказать то, чего не хочет. Принудительно человек может лишиться свободы суждения, но не свободы выбора, в котором "запечатлен" образ Бога.
Размышления о лишенности свободы суждения способствуют решению вопроса о том, что подлежит возмездию: греховный поступок или его интенция. В аду, пишет Бернард, наказываются грешники, которые, испытывая муки, наверняка раскаиваются в совершенных грехах. Но наказывается греховный поступок, а не греховное желание, хотя совершенно очевидно, что "ввергнутый в муки не находит удовольствия в повторении акта греха". Здесь очевиден спор с Абеляром, для которого грех - это осознанный умысел. Возражая ему, Бернард полагает, что умысел ничего не меняет в поступке, ибо воля, которая, по определению, есть свобода, и поступок на этом основании совершается свободно. Если же поступок совершается несвободно, тогда свершенное не было волей, следовательно, и умыслом, следовательно, и поступком. Настаивая на определении интенционности поступка и полагая, что интенцию судит Бог (естественное право), а совершенный поступок - человек (с помощью позитивного права), Абеляр, по мысли Бернарда, не столько двуосмыслил поступок, сколько отделил один поступок (им является умысел) от другого (деяния). Бернард при этом пояснил: если Бог - свидетель, то Он свидетельствует во всем, в том числе в мирском суде и в суждении. Следовательно, и Его рукою карается грешник в мирском суде.
