Феноменологическая редукция
Чтобы "тематизировать" такого рода направленность (интенциональность) сознания, необходимо совершить "феноменологическую редукцию", которая в данном случае означает перенос внимания с предмета "имения в виду" на само это "имение", на чистую активность сознания (чистую, поскольку абстрагируются от того, во что эта активность упирается или, вернее, во что она выливается). Вследствие редукции оказывается возможен "интенциональный анализ". Интенциональность является не просто нацеленностью, направленностью сознания на предмет, но чем-то, что обусловливает весь смысл данного предмета. По существу то, что мы вообще предмет замечаем, как-то на него реагируем, вмещаем в горизонт своего восприятия, зависит от интенциональности или "имения в виду". Иными словами, интенциональность это и есть способ наделения реальности значением, делающий эту реальность значимой, осмысленной для нас. Так наука оказывается зависимой от интенциональности, поскольку без нее не было бы никакой реальности, претендующей, требующей осмысления, законосообразного описания. Мир вообще бы исчез в качестве предмета познания.
И еще одно важное обстоятельство. Для Гуссерля периода написания работы "Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии" (1913) сфера интенций сознания, собственно, и оказывается сферой феноменов. Припомнив, что философия Гуссерля с самого начала занималась поиском оснований научного знания, т.е. такой реальности, которая бы в своей самоочевидности, самоявленности сознанию демонстрировала безусловность (аподиктичность) себя в качестве истины, следует сказать, что чистые интенции сознания на этом этапе эволюции взглядов немецкого мыслителя (как, впрочем, и на последующих ее этапах) стали феноменами, которые феноменология и поставила себе целью высветить в качестве бытия непосредственного, самоочевидного. Скажем, очевидность чувственного восприятия (ведь то, например, что я в данный момент, когда пишу эти строки, вижу перед собой дисплей компьютера, есть для меня нечто очевидное), с точки зрения Гуссерля, опосредована некоторой интенцией моего сознания. Поэтому чувственная очевидность на самом деле неочевидна. Она является таковой только для наивного наблюдателя. Для феноменолога, как мы уже знаем, за этой реальностью стоит другая итенциональная. И вот эта-то реальность, открывающаяся в результате использования феноменологического метода - феноменологической редукции, и оказывается аподиктической, безусловно истинной, самоочевидной, т.е. феноменом. Действительно, я могу ошибаться в том, что я вижу в данный момент дисплей моего компьютера. Дальше мы увидим - почему. Но я не могу ошибаться в том, что я переживаю нечто - видение дисплея моего компьютера. Это-то переживание, как и многие другие, образует исследовательское поле для феноменологической рефлексии. До такого рода рефлексии, возможной только после вынесения за скобки натуралистической (естественной) установки сознания, интенциональность сознания находится как бы на заднем плане, она не "тематизирована". После редукции искомые состояния сознания открываются не частично, не постепенно, не в "оттенках", но во всей полноте, сразу. Кроме того, мир, воспринятый как внешняя мне (субъекту) реальность, можно мыслить иначе, чем мыслишь. Скажем, тот же дисплей можно мыслить себе как иллюзию, галлюцинацию, бред, наконец. Ибо дисплей есть предмет сознания, а, как мы видели, всякий предмет сознания зависит от сознания, поддается его установкам, переживаниям. Интенциональность же не предмет, но условие всякой предметности.
"Горизонты" сознания
Вернемся, однако, к несколько иной "области", которая открывается после совершения феноменологических редукций. Она обнаруживается как сфера возможностей, и феноменологическое исследование предполагает описание (дескрипцию) этих возможностей. Феноменология есть в некотором смысле наука о чистых возможностях, или "эйдосах". Если естественная позиция, о которой мы уже много говорили, позволяет (неоправданно) утверждать, что я в данный момент вижу дисплей моего компьютера (и эта констатация есть исходный факт для натурализма), то феноменология позволяет уточнить, что же именно я вижу, когда утверждаю, что вижу экран моего компьютера. Так вот, строго говоря, я вижу (на самом деле вижу, а не думаю, что вижу) некоторые цветовые пятна. Пожалуй, это и все. Все остальное - то, что позволяет мне утверждать, что я вижу дисплей - имеет своим источником не чувственный акт видения, а предваряющую и означающую работу сознания. Интенционально подготавливая утверждение о существовании некоторого объекта, сознание, как показывает Гуссерль, имеет в виду нечто большее, чем то, что непосредственно (казалось бы) открывается сознанию в акте чувственного восприятия. Интенциональный анализ призван раскрыть "горизонт возможностей", которые сопровождают и антиципируют (предвосхищают) актуальное переживание, акт чувственного восприятия. Актуальное существует как бы в ауре потенциальностей, которые, по крайней мере частично, определяют то, что обнаруживается актуально. В самом деле, когда я смотрю через окно своего дома на другую сторону улицы, я вижу только его фасад. Чтобы, однако, я вообще смог увидеть этот фасад как именно фасад, в сознании должно произойти много событий. Например, я уже должен иметь в виду, что существует мир. Когда я вижу фасад, я вписываю его в некоторую реальность вообще, в мир в целом. Если бы его (мира) не существовало в горизонте моего восприятия, не смог бы обнаружиться пред моим взором и искомый фасад. Далее, я принимаю то, что я вижу именно фасад, хотя я и не вижу того, что предполагает всякий фасад, - обратной стороны, тыла здания. Мое восприятие чего-то в качестве фасада здания уже предопределено возможностью пойти и проверить, есть ли у того, что я принимаю за фасад, задник. Я этого фактически не делаю, но мое видение обусловлено, в частности, и тем, что в моем воображении, работу которого я могу и не сознавать, я уже представил этот задник. Я признал его уместным для данного чувственного образа. Я именно образовал это чувственное событие тем, что антиципировал его моим представлением о существовании тыла здания. Я сознаю, что это не театральная декорация, у которой нет тыла. На декорацию я смотрю по-другому. Точнее, я иначе подготавливаю чувственное событие - видение театральной декорации. Феноменологический анализ позволяет акцентировать внимание как раз на этой подготовке, на "эйдетической" работе сознания, делающей возможной чувственную конкретику. Этот анализ "тематизирует" то, что обычно остается "за кадром", - само сознание, самого субъекта с его уникальным опытом. Подобных предваряющих и обусловливающих возможностей неопределенно много. Наше чувственное восприятие внешнего мира, как правило, связано с пространственными параметрами вещи (тот же фасад). Но ведь понятие пространства предполагает многоперспективность. Это означает, что пространство обнаруживается из наслоения множества ракурсов, сторон, в которые помещает себя взгляд, прежде чем удостоверит пространственность конкретно вот этой вещи. Поверхность обнаруживается нами лишь в соотнесенности, сомыслимости с неповерностью, т.е. с глубиной. Глубина уже дана нам в нашем восприятии поверхности, что видно именно из того, что мы видим поверхность. Интенциональный анализ позволяет выявить то, что сопутствует в сознании некоторому актуальному факту, вписать последний в некий поток переживаний (Гуссерль говорит о "гераклитовском потоке"), образующий его исконное содержание. По отношению к этому потоку то, что мы фиксируем в нашей жизни на уровне обыденного сознания, - это только верхушки айсбергов. Феноменология позволяет нам обратиться к незримому, но все определяющему току жизни личности. Неслучайно это философское направление оказало большое воздействие на искусство XX века и, в особенности, на науку об этом искусстве.
