Другим направлением критики классического детерминизма является отказ от отмеченных выше принципов универсальности и единообразия причинности как метафизических и эмпирически недоказуемых положений. Начал эту критику английский философ Д. Юм, который заявил, что в нашем эмпирическом опыте мы реально не наблюдаем универсальной причинной необходимости. Все что мы можем наблюдать, это то, что, во-первых, существует неоднократное соединение одних событий с другими событиями, во-вторых, смежность этих событий в пространстве, в-третьих, предшествие одних событий другим по времени. Все остальное, а именно, существование неких сил, связывающих причину и следствие, строгую необходимость причинности, мы не наблюдаем, а примысливаем к эмпирически фиксируемым событиям. Если отказаться от этих метафизических по своей сути домысливаний, то обнаруживается, что идея причинной необходимости есть не что иное, как привычное ожидание того, что за сходными причинами будут следовать сходные действия. Итак, согласно Юму, необходимость причинности - это вымысел нашего ума. Соединение событий может наблюдаться, а необходимость - нет.
Философская концепция причинности Юма имеет недостатки, она не может объяснить, например, почему физики говорят о действиях на больших расстояниях, а историки - о причинах единичных, уникальных событий (в этих случаях отсутствуют смежность в пространстве и многократное повторение событий). Вместе с тем юмовский антикаузализм, утверждающий по сути, что в природе нет причинности, а есть лишь регулярности, с которым события одного рода следуют за событиями другого рода, получил значительное распространение и среди ученых, и среди философов, прежде всего позитивистского направления. Их привлекало то, что при таком понимании причинности уже нет нужды разыскивать механические толчки или некие таинственные силы. В природе нужно искать не причины, но только регулярности, выражаемые в законах. Вполне присоединяясь к позиции Юма, один из лидеров неопозитивизма Р. Карнап отмечал: "С моей точки зрения, было бы более плодотворным заменить всю дискуссию о значении понятия причинности исследованием различных типов законов, которые встречаются в науке. Когда будут анализироваться эти законы, вместе с тем будут анализироваться и типы причинных связей, которые наблюдались" [1].
1 Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971. С. 273.
Но этот переход от причин к законам еще не решает вопроса о правомерности детерминистской картины мира. Действительно ли (если оставить в стороне сферу человеческих поступков) в мире природы все события предопределены с абсолютной точностью и в мельчайших деталях?
Строгий детерминизм, как уже отмечалось, связан с механицизмом представлением о том, что все в природе подвластно законам механики, что природа - огромный механизм, состоящий из множества более мелких механизмов. Это представление возникло в XVII в., но его влияние прослеживается и до сих пор. Однако современная наука обнаруживает, что реально в природе не так уж много механизмов. Лишь немногие естественные системы похожи на машины. Например, это наша солнечная система. Планеты действительно движутся "подобно часам", повторяя одни и те же циклы движений. Однако ураганы или извержения вулканов, также подчиняющиеся физическим законам, мало напоминают работу механизмов.
Обсуждая проблему детерминизма, К. Поппер предложил образ таких различных объектов, как облака и часы [2]. Часы символизируют собой физические системы, поведение которых регулярно и точно предсказуемо. Но разве возможно столь же точно предсказывать появление и исчезновение облаков и другие "капризы погоды"? Представим теперь, что все огромное разнообразие вещей, естественных процессов и явлений природы располагается между этими крайними полюсами - облаками и часами. Например, животных, видимо, логичнее поместить ближе к облакам, а растения - поближе к часам. Строгий детерминизм лапласовского типа утверждает, что все "облака" на самом деле есть "часы". Но данные современной науки не подтверждают такую точку зрения. Мир природы управляется не только строгими законами механики, но и закономерностями случая, становления порядка их хаоса. Можно сказать, что наш мир является взаимосвязанной совокупностью из облаков и часов, в котором даже самые лучшие часы имеют нечто "облакоподобное".
