Философия и культура - страница 325
«Достаточно далеко проведенная формализация вновь может привести к противоречиям», — пишете Вы. Как далеко? До абсурда? Это верно. Тогда мы повторим кантовский подвиг. Точнее, она не «приведет», а выявит противоречия (= диалектику), уже в наличной системе формализмов затаенную и «для себя» не ставшую предметом, «зашунтированрованную» с помощью формальных ухищрений, на что мы все — большие мастера…
«Так произошло на рубеже XIX‑XX веков в математике, в сфере ее «оснований». Да. Вы полагаете, что «разрешение кризиса» было найдено в «формализации логики».
Я не думаю, что это было разрешением кризиса. Кризис этот был лишь передвинут в соседнюю сферу мышления, где он и продолжается до сих пор, причем все обостряется как кризис логики, куда были — как в мусорную яму — сброшены все реальные противоречия математического мышления и где они лишь приняли словесную форму своего выражения.
И в «логике», которая тут имеется в виду (классики ее — Рассел и Уайтхед), я при всем желании не могу увидеть сколько-нибудь действенного средства (метода) разрешения кризиса современного мышления, отнюдь не только математического.
По-моему, «логика», которая тут возникла, этот кризис в потенции лишь обостряет, загоняя болезнь «внутрь», затушевывая («шунтируя») внешние симптомы этого кризиса, словесно маскируя от мышления — в том числе от мышления математика — острейшие противоречия в «основаниях», трещины в фундаменте «логической конструкции» (логической схемы) всей современной научной культуры и рекомендуя возводить на этом треснувшем фундаменте все новые и новые «непротиворечивые» этажи. Но рано или поздно трещины выявят себя и в перекрытиях этих верхних этажей. И плохо станет жить жителям этих верхних этажей «формализованного мира», убаюканных логикой Рассела — Карнапа и не подозревающих, что живут и трудятся в здании, фундамент коего рассекся уже на рубеже XIX‑XX веков…
Рухнет конструкция. И рано или поздно противоречия — диалектику — придется увидеть в составе «оснований», чтобы снова (как было в истории мышления уже не раз) «снять башню, чтобы посмотреть, — а действительно ли прочно заложен фундамент…» (это слова Канта из «Критики чистого разума»).
Диалектика же — как логика, противостоящая расселовско-карнаповской логике чистой формализации, — рекомендует не дожидаться, пока башня рухнет сама, под тяжестью возведенных над треснувшим фундаментом этажей, рекомендует не замазывать чисто вербальными средствами тех противоречий, кои начинаются в фундаменте и проникают — хотя и незаметно пока — до чердака, а, наоборот, четко и с предельной формальной строгостью их выражать, чтобы находить их действительное, а не мнимое (вербальное) разрешение.
Мне схема отношений между «диалектикой» и «формализацией» рисуется так. Поэтому-то речь для меня вовсе не идет о «дополнении» статьи о Гегеле «указанием на фактическую, может быть не осознаваемую учеными, роль диалектики в науке, как «пути к открытиям», как Вы пишете. Тут нужно не «дополнение», а совершенно конкретный анализ той диалектики, которая действительно имеется и действует в коллективно осуществляемом «мышлении» (= в науке) чаще всего вопреки сознательным логическим установкам большинства теоретиков. Ибо это большинство представляет себе диалектику в ее подлинном смысле плохо, а иногда, что еще печальнее, по тому ее карикатурному образу, который она возымела в голове автора «4‑й главы». Диалектика в современной науке действует как стихийная сила и власть реальности над формализмами = над умами, сознательно руководящимися «правилами построения полностью формализованных систем» («логикой» в смысле Рассела — Карнапа), и власть признается ими опять-таки в иррациональной форме — в виде роли «интуиции», «интеллектуального созерцания», «воображения» и проч. (Бурбаки, Де Бройль и т. д. и т. п.). Вскрыть спрятавшуюся за этими мистическими образами (образом «интуиции» прежде всего) диалектику — большая и особая задача, которую я в статье трогать не стал вполне намеренно, — и именно в силу ее сложности. Речь идет лишь о том, чтобы эту диалектику довести до ясного сознания, — а это возможно лишь через понятия гегелевской традиции в логике. И невозможно — в понятиях логики Рассела — Карнапа — логики мнимого выхода из кризиса.
