Рекс пожал плечами.
— Наверно, Международная корпорация средств связи. А если не она, то какой-нибудь другой транскор.
Кулидж покачал головой.
— Нет. Крупнейшим в мире работодателем является либо правительство Соединенных Штатов, либо правительство Советского комплекса. Точнее сказать не могу, потому что не знаю сам. Подобная ситуация начала складываться, если мне не изменяет память, во время президентства Рузвельта. Казалось бы, после второй мировой войны все должно было стать по-прежнему, но этого не произошло. Через двадцать лет после окончания войны число государственных служащих без учета учителей и военных составляло десять миллионов человек. С передачей же в ведение федерального правительства всех вопросов пенсионного обеспечения, страхования, социальной безопасности и с установлением гарантированной ежегодной зарплаты — негативного подоходного налога — количество таких людей еще больше увеличилось.
Да, уж кому-кому, а Рексу это было прекрасно известно.
— Наша система работает, Бадер. Никогда еще столь многие не имели столь многого. Никогда еще общество не ощущало себя в такой безопасности. Здесь интересы должнократии и федерального правительства пересекаются. В этом заинтересованы акционеры наших крупнейших корпораций. Они и сами трудятся, кто на должнократию, кто на правительство, вернее, сотрудничают с ними. Но за этим внешним благополучием, Бадер, скрывается серьезный конфликт. Именно из-за этого мы вас сюда и пригласили.
Ну что ж, это уже лучше. Рекс моргнул.
— Что вы имеете в виду?
— Отдельные элементы среди должнократов не видят особой пользы в сохранении статуса акционера. Они считают, что это только мешает делу.
— Проклятые бунтовщики, — прошипел сенатор.
— Другие же убеждены в том, что нынешняя форма правления устарела, и хотят распространить влияние должнократов даже на такие области, как образование, почта и управление автоматическими сверхскоростными шоссе.
— Понятно, — кивнул Рекс.
Кулидж подался вперед и взглянул на Рекса в упор:
— Бадер, вы получили от группки этих экстремистов задание проникнуть на территорию Советского комплекса и связаться с их тамошними коллегами. Эта попытка обречена на провал. Наша великая нация будет существовать и далее и не соблазнится утопическими бреднями о грядущем якобы миропорядке. Однако наш долг — следить за Фрэнсисом Роже и его подручными. Они стремятся нарушить равновесие, в котором пребывает общество. Остановить их — наш патриотический долг.
— Слушайте, слушайте! — воскликнул сенатор Хукер.
Адмирал кивнул в знак одобрения.
— Боже, опять все снова! — пробормотал Рекс.
— Что-что? — переспросил Кулидж.
— Ничего. Если я правильно понял, вы хотите, чтобы я сообщил вам обо всех контактах, которые смогу установить в Советском комплексе?
— Именно так. Это ваш патриотический долг. Разумеется, вы получите соответствующее вознаграждение. Не упустите свой шанс, мой мальчик.
Рекс затряс головой.
— Никакой я не ваш. Мне как будто никто не верит, но поймите же наконец: я отказался от этой работы и не собираюсь менять своего решения!
Глаза всех присутствующих обратились к нему.
Шалопай хохотнул.
— Что это должно означать? — холодно поинтересовался сенатор.
— То самое. Мне предложили работу. Я отказался. Я ведь не знаю ни слова по-русски. Посмотрите же — ну какой из меня шпион?!
Джон Кулидж равнодушно поглядел на экран одного из видеофонов.
— Послушайте, Бадер. По сведениям компьютеров Национального банка данных на ваш счет поступили из фонда непредвиденных расходов Фрэнсиса У.Роже, председателя совета директоров МСС, пять тысяч псевдодолларов. Не могли бы вы мне объяснить, за какие такие заслуги?
Рекс откашлялся.
— Быть может, чтобы произвести на меня впечатление. Чтобы продемонстрировать бедняку, как это выгодно — рисковать своей шеей ради доброй старой МСС. Ну что ж, я проникся. Если они считают, что купили меня за эту сумму, — пусть их. Моя совесть чиста. Я, впечатленный, оставляю себе деньги, но по-прежнему не собираюсь соглашаться на эту самоубийственную работу.
До сих пор не представленный и до сих пор молчавший шалопай вдруг вмешался в разговор:
